§ 105 «Но все же тень Мандоса лежит и на вас», сказала Мэлиан. А Тингол долго молчал, перед тем как ответить. «Сейчас уходите!», молвил он. «Ибо сердце мое пылает.
Позже вы можете вернуться, если пожелаете. Ибо я не закрою двери перед своими родичами, что были вовлечены в злодеяния, коим не смогли помешать. С Финголфином и его народом я тоже сохраню дружбу, так как они горько заплатили за совершенное зло. И
в нашей ненависти к Силе, что содеяла это горе, все обиды должны быть забыты».
§ 106 «Но внемлите же! Не желаю я более слышать язык тех, кто убивал мой народ в Альквалондэ! И покуда я властвую, пусть никто во всем моем королевстве не разговаривает на этом языке открыто. Все Синдар услышат мое повеление: не говорить на языке Нолдор и не отвечать тем, кто заговорит на нем. А те, кто будет продолжать использовать его, будут считаться нераскаявшимися убийцами родичей и предателями».
§ 107 И сыновья Финрода ушли из Менегрота с тяжелым сердцем, поняв, что всегда будут исполняться слова Мандоса, и никто из Нолдор, последовавших за Феанором, не избегнет тени, лежащей на его доме. И вышло так, как сказал Тингол: Синдар услышали его повеление и по всему Белерианду отказались от языка Нолдор и избегали тех, кто говорил на нем открыто; а Изгнанники приняли Синдарин как повседневный язык [кроме одного лишь Гондолина, где Нолдор жили, не смешиваясь с другими народами, но этот город оставался сокрытым. >]. И лишь владыки Нолдор разговаривали меж собой на Высокой Речи Запада, хотя везде, где жили Нолдор, этот язык сохранился как язык знания.
102
§ 108 В хрониках записано, что в этом году было окончено строительство Нарготронда, и сыновья Финрода собрались там на пир, а из Дориата прибыла Галадриэль и жила в городе некоторое время. У Короля Инглора Фелагунда не было жены, и Галадриэль спросила его, почему это так. И когда она говорила, на Фелагунда сошло предвидение, и он молвил: «Я тоже принесу клятву, и должен быть свободен, чтобы исполнить ее и сойти во тьму. И не останется от моих владений ничего, что мог бы наследовать сын».
§ 109 Однако, говорят, что до этого часа столь холодный расчет не руководил им; ибо любил он Амариэ из Ваниар, а ей не было дозволено отправиться с ним в изгнание.
116
§ 110 В этом году, согласно хроникам этого города, был возведен Гондолин, через пятьдесят лет после прихода Тургона из Нивроста. Но вести об этом не пересекали горы, и никто из родичей Тургона не был приглашен на пир. [Этот аннал был позже вычеркнут и заменен другим. См. §§111-113]
§ 111 В этом году возведение Гондолина было завершено, после пятидесяти [добавлено: и 2] лет тайной работы. Поэтому Тургон готовился уйти из Нивроста и покинуть свои прекрасные чертоги в Виньямаре под Горой Тарас; и тогда [последний раз Ульмо прибыл к нему>] Ульмо второй раз прибыл к нему / и сказал: «Тургон, ныне ты должен, наконец, отбыть в Гондолин; а я наложу свои чары на Долину Сириона, так что никто не заметит твоего ухода, и никто не сможет найти тайный ход в твои земли против твоей воли.
Дольше всех других королевств Эльдалиэ Гондолин будет противостоять Мелькору. Но не люби его слишком сильно и помни, что истинная надежда Нолдор лежит на Западе и придет с Моря».
§ 112 И Ульмо предостерег Тургона, что и на нем тоже лежит Проклятие Мандоса, которое Ульмо снять был не в силах. «Может случиться так», -сказал он, «что проклятие Нолдор найдет тебя еще до конца, и предательство зародится среди твоих стен. Тогда им будит грозить пламя. Но если эта опасность подойдет близко, то из Нивроста придет некто, дабы предостеречь тебя, и от него, среди огня и гибели, родится надежда для Эльфов и Людей. Поэтому оставь в этих чертогах доспехи и меч, через годы он найдет их, и так ты узнаешь его, и не будешь обманут». И Ульмо показал Тургону, какого вида и размера должны быть оставленные меч, шлем и кольчуга.
§ 113 Тогда Ульмо вернулся в Море; а Тургон повелел своему народу (там было около трети Нолдор из Дома Финголфина и еще больше Синдар) отправляться, и они ушли, отряд за отрядом, тайно, под тенью Эрид Вэтион, и никем не замеченные, прибыли в Гондолин со своими женами и добром, и никто не знал, куда они исчезли. И последним из всех шел Тургон со своими вождями и домочадцами. Тихо прошли они через холмы в горные врата, и те закрылись. А в Нивросте не осталось никого, и был он пустынен до самого разрушения Белерианда.