– Бойся! – раздался его крик через минуту из небольшой лощинки, бахнули слаженно все четыре заряда, и дверь влетела внутрь помещения, вход в которое должна была закрывать от незванных гостей.
Я приподнялся и огляделся, все тихо, спокойно, стрекочут кузнечики, птички летают, день как день, и не очень хотелось лезть в темноту. Пыль осела и обнажились каменные блоки широкого дверного проема. Взмахнув стволом автомата в сторону входа, сказал:
– Вперед, парни! Будьте внимательны, неизвестно что там внутри. Двигаемся так же, тройками, не теряться, в случае чего, бейте на поражение, – обернулся к пяти бойцам остающимся на поверхности. – По первому сигналу, тянете боезаряд к нам, как договаривались, повсюду оставляем метки.
Мы направились вниз, в темноту. Первые же впечатления – зал, рухнувшие мраморные колонны, каменные осколки, запустение. Верхний уровень обошли за полчаса, никого, пустота, и только гулкое эхо наших шагов, отдающееся от стен. Мрачно, но вполне терпимо, очко играет, не без этого, но все в норме, тем более, что сквозь щели в потолке, проникают лучи света снаружи, и напоминают о том, что на поверхности день.
Широкая парадная лестница вниз, включаем шахтерские фонари и тактические на стволах. Три метра вниз, пролет, поворот, еще три метра вниз, второй уровень. Прошло еще полчаса, то же самое, никого. Опять лестница вниз, опять спуск, опять расходимся тройками и снова никого.Темнота все сгущается, и кажется, что неясные тени мечутся по углам, что вот сейчас ты отвернешься, а что-то злое вцепится тебе в загривок, ударит лапой и разможит голову, которую даже новенькая кевларовая каска не спасет. Лучи фонарей суетливо скачут по стенам – бойцы нервничают.
– Стоп! – резко поднял вверх сжатый кулак, идущий впереди боец с датчиком движения на поясе.
– Что? – спрашиваю я.
Он всматривается в экран, вертит регулировку, отсекает помехи и отвечает: