– Рассказывай, Палыч.
Тот присел на стул и сказал:
– Про письмо от MI5, вы знаете, оригинал я оставлял здесь. С тобой, командор, – он кивнул в мою сторону. – связаться не получилось, ты где-то на Ардоне был, вне зоны спутника, а время поджимало. Чувствовал я, что могу не успеть, что если опоздаю, то все, не увижу я своих девчат. Написал письмо и помчался их выручать.
– Почему, так жестоко с охранниками обошелся? – спросил я. – И почему, в инструкциях указал действовать по самому жесткому варианту? Знаешь сколько мы из-за тебя народу положили, хорошо еще, что среди своих потерь нет.
Он оглядел нас, сидящих напротив него, как если бы он был осужденным, а мы судьями, как-то ссутулился, и все его спокойствие и бодрость, моментально исчезли. Теперь, перед нами сидел усталый человек, чем-то очень сильно потрясенный. Не тот, воин без страха и упрека, которого мы знали всегда, а отец, переживающий за судьбу своих детей.
– Ладно, – махнул он рукой. – Все равно докопаетесь, а здесь, все свои. Развели они девчат моих, по полной программе. Молодые, глупые, романтики им видите ли захотелось. Наркотой они торговали, было такое, но только травой для своих сокурсников в учебном кампусе. Моя вина, не уследил. А потом, подставили их с героином этим треклятым, работа MI5, я думаю, и Анька, старшая моя, при задержании пристрелила полицейского. Пусть, было бы все по закону, понял бы я это, и девки свое отсидели бы, не стал бы их вытаскивать. Но полицейские не забыли, настропалили охрану, и еще до приезда контрразведчиков, Аньку в тюрьме жестоко изнасиловали. Понимаете, что это значит? – с надрывом, почти выкрикнул он.
– Успокойся, Палыч? – сказал я. – Здесь свои, и мы, понимаем, а на твоем месте, поступили бы также жестко. Продолжай.
– Тут как раз, письмо это пришло, а контрразведчики, еще и запись того что в камере творилось, вложили в конверт. Дожать меня значит хотели, чтоб я не кочевряжился. Да, еще приписка была, мол, так и так, не пойдешь на контакт, младшую та же самая участь ждет. Вот я и рванулся.
– Ничего себе, – выдохнул Прохоров. – Порядки как у нас на зонах. Что же это такое?
Вместо Палыча, ответил Лютерс, перелопативший гору информации по всему, что касалось этого дела:
– Есть такая программа, называется «Тюрьма-Побратим». Тюрьма «Лидс» – побратим Ивановской колонии строгого режима, и сотрудники охранно-исправительной системы, постоянно ездят друг к другу в гости и командировки, перенимают опыт, так сказать. Так что методы, вам знакомые, понимаете сами откуда появились.
– Что дальше, Палыч? Чем займешься? – направил я разговор в нужную мне сторону.
– Не знаю, – ответил он пожимая плечами. – Аньку надо на ноги поставить, она в шоке полнейшем. Да, и младшую, Светлану, куда-то надо определить.