— Легилименс.
…маг дерется отчаянно, без остановки обсыпая мракоборцев заклинаниями. Он так хорошо ориентируется в Лютном, что пару раз Гарри и Гермиона теряют его из виду. Оба уже запыхались от долгой погони, и растрата магии дает о себе знать. Видят край мантии, мелькнувшей в проулке, и бросаются за ним. Каким-то образом он выводит их в маггловский квартал, и Лютный остается позади. Оба опускают палочки, чтобы у случайных прохожих не возникло вопросов, и сразу же в них летит красный луч. Гермиона успевает выставить щит, но Гарри уже отбросило заклинанием, и он с отвратительным звуком приземлился на землю, ударяясь головой о камень. А преступник, издав радостный клич, бросается дальше. Еще немного и он сможет трансгрессировать. Надо остановить его. Гермиона сомневается всего секунду. Бросает быстрый взгляд на Гарри и, скрепя сердце, бросается в погоню. На ходу, она сжимает палочку, отправляя сигнал в Министерство, а затем посылает заклятие в убегающего мага, но ему удается блокировать на бегу. Гермиона ускоряется. Она почти нагоняет его, пытается схватить и чувствует, как он трансгрессирует, утягивая ее за собой, потому что как раз в этот момент, она хватает край его мантии. Отвратительное чувство сжимает внутренние органы, и они оказываются где-то в поле. Гермиона тут же падает на четвереньки, не в силах устоять от пронзившей внутренности боли. Всхлип-стон сразу же вырывается из горла. Гермиона неосознанно хватается за живот, пытаясь уменьшить боль и смотрит на мантию в руке. На нее капает кровь, которой она начинает захлебываться. В глазах темнеет и онемевшими пальцами ведьма сжимает палочку, отправляя сигнал Алдриджу.
А дальше тьма и боль… Вот оно, стертое воспоминание. То, что было потом отзывается криком и душевной мукой. Северус тянет ее дальше, они летят сквозь него, он ведет ее уверенно и вот они уже в следующем.
…перед ней возникает встревоженное и бледное лицо мамы и Гермиона пытается ей улыбнуться. Надо приободрить ее. Пусть знает, что с ней все в порядке. И это сработало, на лице Джин она видит такое облегчение, что даже чувствует себя немного виноватой…
… Гарри сидит возле ее постели. Держит за руку, пока Гермиона отвернувшись, старается незаметно утереть слезы. Обида душит. На тумбочке лежит скомканное письмо от Рона, в котором он пишет ей, что не сможет приехать…
…бесконечные больничные будни, с приемом лекарств, осмотром целителя, заботой родителей, которые, кажется, переехали в больницу, лишь бы быть с ней. И Гарри всегда рядом. Всегда держит ее руку, приободряет. А на сердце так тяжело. Так тоскливо…
Больничные воспоминания закончились, и Северус покинул ее голову, тут же придерживая Гермиону, у которой снова закружилась голова, и девушка благодарно прижалась к нему. Переживать все это снова было неприятно. Тянущее чувство в груди усилилось. Снейп отстранился, присел на корточки рядом с ней и обхватил лицо руками. Заглянул в глаза. Гермиона видела в них сожаление.
— Ты такая одинокая там, — прошептал он. Ему так жаль, что она переживала столько тяжелых эмоций, но он понимает, что это прошлое и ничего невозможно исправить.
— Рядом не было тебя, — так же тихо отвечает Гермиона.
Впервые она чувствует такую разницу в ощущениях, когда она с ним, и, когда была без него. Девушка подалась вперед и, обхватив его шею, прижалась, утыкаясь в волосы и вдыхая запах своего мужчины. Он обнял ее, поглаживая по спине. Они совсем забыли, что не одни в комнате, а Гарри тактично отошел, поглядывая на эту странную парочку. Впервые он видел, как Снейп действует на Гермиону, успокаивая и проявляя заботу. Это показалось ему таким правильным.
Гарри вздрогнул, когда увидел Снейпа рядом с собой. Он так задумался, что не заметил, как тот приблизился.
— Поттер, позвольте, — медленно произнес он и Гарри понял, о чем просит Снейп. Неохотно кивнул — только ради подруги.
Гермиона наблюдала, как Северус вскинул палочку и, видимо, погрузился в память Гарри. Прошло несколько томительных минут, пока Северус сделал шаг назад, опуская палочку.
— Что такое? — тут же спросила Гермиона, когда увидела, как странно они переглянулись.
— Мне нужно поговорить с твоим врачом, — сказал Северус таким тоном, словно приговор вынес.
— Это он что-то сделал со мной? — спросила Гермиона встревоженно вглядываясь то в одного мужчину, то в другого.
— Это предстоит узнать, — ответил Северус, потом прошел к Гермионе и сел перед ней на корточки, взяв ее руки в свои. — Я зайду в Мунго вечером. Мы все узнаем. А пока, отдыхай.
Гермиона кивнула, пытаясь разглядеть в нем признаки того, что ему что-то известно. Но он был непроницаем. Лишь взгляд встревоженно скользил по ее лицу. Девушка наклонилась и нежно коснулась его губ, прикрывая глаза, чтобы он не заметил решение, мелькнувшее в них. А Северус всерьез задумался не опоить ли Гермиону на время, пока его не будет. Но был вынужден напомнить себе, что и ее терпению есть предел.
***Поттер пошел вперед, погруженный в невеселые мысли, а Северус остановился. Выдохнул и задумался.
Гермиона.
Женщина, ставшая такой важной. Женщина, которая оставалась с ним, вопреки всему. Северус совершал ошибку за ошибкой, но она продолжала просто быть рядом. Его несдержанность, злость, привычка не думать о других людях, привычка жить следуя только на поводу собственных потребностей. Все это пока еще оказывало определенное влияние на их отношения. Нехорошее влияние.
И было полной противоположностью тому, какой была она.
Он отчетливо понимал, что Гермионе нужен другой мужчина. Нет, не Уизли. Его Снейп готов отправить к дьяволу собственными руками, приблизься он к ней еще раз. Нужен кто-то, кто сможет ответить на ее ласковые взгляды, нежные прикосновения, улыбаться в ответ на ее улыбку. Не такой, как он, с атрофированной эмоциональностью. И хоть он пытался научиться отвечать ей тем же, единственное, что удается выражать нормально — это злость.
Вчера Снейп разозлился на нее.
Мерлин, как его взбесили ее слезы. Мелькнула мысль, что вечный долбанный треугольник нагнал его и здесь. Он будет любить ее, она будет любить другого. И захотелось взвыть от неверия, что это происходит снова. Но, нет. Глядя в ее глаза, он видел чувства. Искренние. К нему. Он не видел обмана.
Но что тогда, блядь, это было?
Ярость, выжигающая самоконтроль. Он честно пытался остановить себя, не прижимать ее к чертовой двери и не рвать платье. Не прикасаться так грубо. Не сжимать так сильно.
Но душа плавилась от подозрений, игнорируя доводы рассудка. И он сгорал от желания быть рядом и люто ненавидел в тот момент за то, что всколыхнула в нем то дремлющее и давно забытое.
Он решил, что больше не хочет отпускать Гермиону, несмотря ни на что. Вчера, в старом, заброшенном сарае Артура Уизли он осознал это, как нельзя ясно. Будет, словно чудовище, держать ее рядом с собой, не позволяя уйти. Он никуда не отпустит ее. Никогда.
Да, любовь Северуса Снейпа может быть так же уродлива, как и вся его жизнь.
Жестокая, безусловная, преданная и всепоглощающая.
Он был… собой. А она снова простила. И, как всегда, была настолько жадной, будто нуждалась в нем, как в глотке воздуха. И он наслаждался этим невообразимым чувством.
Но где у Грейнджер грань, которую нельзя переступать? Где точка невозврата? Честное слово, он не хотел бы проверять.
Но сегодня все встало на свои места. Он бы никогда не подумал… Снейп не знал, как подготовить ее к этому. Взял время до вечера. Нужно было подумать. Она захочет вернуть воспоминание, и он понимал, что оно ей необходимо. Ей нужно было правильно все это прожить. А ему нужно быть рядом.
Северус горько усмехнулся. Так часто повторял себе, что у него нет к ней чувств. Обзывал это чем угодно, только не тем, чем это являлось на самом деле. А теперь, его как ушатом воды окатило и отрезвило.
Желание оградить от всего. Защитить во чтобы то ни стало. Прикасаться. Смотреть. Отдавать все, что есть. Видеть улыбку. Утешать. Потому что…
Даже в мыслях тяжело было признаться в этом.
Потому что…