Мунганд, скалится и смотрит на него. Рычит. Потом вскидывает палочку и обернувшись, кричит:
— Авада Кедавра!
Гермиона закрывает глаза, не в силах смотреть. Зеленый луч попадает прямо в миссис Алдридж, и отчаянный вопль Джозефа еще долго стоит в ушах.
— Ну что ты наделал, — всплескивает руками Селвин, недовольно смотрит на труп женщины и раздраженно накладывает на Алдриджа силенцио. После всплеска эмоций Мунганд немного успокаивается, но все еще бешено смотрит на Алдриджа. Селвин дает знак своим людям убрать тела, и они оттаскивают их в другой конец комнаты. Он цокает языком, взмахивая рукой. — Теперь вообще никакого веселья. А хотя…
Он оборачивается к Иви, которая расслабленно смотрит на все вокруг, зачарованная. Он снимает с нее империо и видит, как меняется лицо девушки. Селвин впитывает ее эмоции, словно губка. Его настроение уже немного улучшается. Он подходит к ней заставляя подняться и несколько мгновений смотрит на то, как Иви плачет, косясь то на тела своих близких, то на плачущего отца. Алдридж словно постарел за последний час на сотню лет.
— Ты такая невинная, — он проводит пальцами по ее щеке, почти ласково, потом усмехается, — но жалкая. Будь смелой, девочка, встреть же свою судьбу достойно…
Но Иви боится, она слишком боится, чтобы смотреть ему в глаза и поднимать голову.
— Жалкое зрелище…
— Не всем же быть, как твоя любимая грязнокровка, — усмехается Руди, скалясь и поблескивая глазами.
Селвин смотрит на него прищурившись, но тот только пожимает плечами и весело расширяет глаза. Внимание Пожирателя снова возвращается к дрожащей девушке.
— Ты все запомнила, малышка? — тихо спрашивает Селвин у Иви, и она кивает, не поднимая глаз. — Хорошо. Ты молодец. Тебе нужно будет рассказать все одной… девушке. Она придет сюда, к тебе.
Иви чуть смелее взглянула на Селвина, потому что поняла, что ее, видимо, не собираются убивать.
— Ее зовут Гермиона Грейнджер, ты знаешь ее, милая? — глаза Иви расширяются, и она с готовностью кивает.
Селвин улыбается уголком губ, поглаживая ее подбородок.
— Хорошо. Ты молодец…
Иви немного успокоилась окруженная спокойным голосом Селвина и его прикосновениями. Либо он влиял на нее магией, что было более вероятно. Но наваждение спадает, когда он притягивает ее к себе, залезая рукой под платье, больно сжимая бедро и ягодицы. Она в панике упирается ему в грудь связанными руками, пытаясь отстраниться и мотает головой.
— Нет, пожалуйста…
— Ты передашь ей, — он хватает Иви за волосы, блокируя ее движения сильной хваткой, и негромко говорит на ухо, так что их больше никто не слышит, — я поймаю тебя, маленькая грязнокровка. Помнишь я обещал сделать с тобой страшные вещи? Так вот, я всегда держу свои обещания… А пока… наслаждайся просмотром, дорогая…
Его шепот звучит горячо. Гермиона сжимает зубы в тот момент, когда Селвин хватает Иви за горло, слегка приподняв девушку, а потом швыряет об пол. Она тяжело приподнимается, пытаясь отползти куда-нибудь подальше от него. Но он уже направляет на нее палочку, и ведьма выгибается, как натянутая струна, в спазме сцепив зубы. Забилась от боли, крича и срывая голосовые связки.
— Это даже… неинтересно, блядь… — презрительно кривится он, опуская палочку под заливистый смех Рудольфуса. Затем магией возвращает стол на место и дергает рыдающую Иви за волосы вверх, прикладывая ту об стол головой и с силой вдавливает ее в деревянную поверхность, заставив грудью проехаться по столешнице. Во всех его движениях скользит ярость. Он выходит из себя, не получая того, что нужно. Ее платье трещит, поддаваясь резким движениям и в следующую секунду уже откинуто куда-то в сторону. Белье преследует та же участь. Селвин, держит одной рукой ее за шею, сапогом бьет по щиколоткам девушки, заставляя расставить ноги. Гермиона слышит звук расстегивающейся ширинки.
Дерись! Дерись же!
Гермиона молит об этом, но Иви словно дикий зверь в свете фар, цепенеет, всхлипывая и только умоляет не делать этого. На Алдриджа, Гермиона больше не смотрит, она не в силах.
Иви кричит, давясь рыданиями, когда Селвин резко входит в нее и сразу же начинает вбиваться в хрупкое тело отрывистыми толчками. Его лицо искажено злостью, и это сквозит во всех его движениях, когда он резко двигает бедрами. Он рычит, откидывая голову, а Гермиона с ненавистью смотрит на него. Ведьма еще никогда не испытывала таких разрушительных эмоций. Сейчас она с легкостью бы убила его. Разорвала на части собственными руками…
Рука Северуса обхватывает ее чуть повыше локтя, и он тянет ее за собой. Гермиона вырывается.
— Нет, я должна…
— Он будет не единственный, — говорит он, и боль отражается в его глазах, — не надо…
Оглушенная этой информацией, ведьма поддается Северусу и через мгновение стоит в комнате, не в силах пошевелиться. Он обнимает ее и Гермиона утыкается носом в его сюртук, сжимая зубы.
— Я ненавижу его, — горячо зашептала она, — убью эту тварь.
— Вставай в очередь.
— Сколько их было?
Снейп молчал. Ей нужна была эта информация просто чтобы добить себя.
— Северус, пожалуйста, скажи мне…
— Еще трое.
— Кто?
— Мунганд, Раб и еще один из тех, кто не снимал маску.
Гермиона зарычала, вцепляясь пальцами в его сюртук. От бессилия хотелось выть. За пару часов уничтожили целую семью. Изувечили жизнь молодой девушке. Джозеф не переживет эти потери. Как тут не потерять рассудок.
— Что с Алдриджем?
— После того, как Селвин закончил, он забрал его с собой и ушел, прихватив своих Пожирателей. Остались только те, кто хотел развлечься.
Гермиона прижалась сильнее к Северусу, чувствуя, как холод проникает в душу. Абсолютная безнадежность — так ощущался сегодняшний день.
— Давай уйдем домой, — попросила ведьма и он кивнул.
Убрал Омут, помог ей укутаться в мантию, и они вышли на улицу. Уже почти вечер. День, который мог стать чем-то прекрасным снова был упущен. О том чтобы расслабиться и продолжать с того места, где остановились и речи не было.
Дома у Гермионы, Северус уложил ее на диван и укрыл пледом. Пока он ушел на кухню, ведьма медленно обвела взглядом пляшущее пламя, подарки, так и не раскрытые с утра и думала о том, что пока вчера они обедали, веселились и встречали Рождество, где-то далеко Пожиратели смерти отбирали жизни и насиловали. Она всей душой желала поймать их как можно скорее. И если нужно — убить на месте.
Северус приготовил простой ужин, жаркое с картошкой и овощами и сварил прекрасный кофе. Они поужинали. Разговор не клеился, потому что беседовать о чем-то постороннем сейчас обоим казалось неправильным. Да и Гермиона была погружена в собственные мысли.
Вернувшись в гостиную, Гермиона отметила, что и она, и Северус совсем помрачнели, поэтому предложила открыть подарки. Им обоим нужно было хоть как-то отвлечься.
От родителей она сразу откинула, как сверток, так и письмо, не желая пока даже вспоминать о них. Стоило подумать о маме и папе, как что-то внутри поднималось, вызывая протест и злость.
Друзья подарили ей множество чудесных подарков, и Гермиона распаковывая их невольно улыбалась. Луна подарила необычную металлическую закладку для книг и много сладостей, Джинни - перчатки из драконьей кожи. Рон и Гарри, как всегда, книги. Джордж - целую коробку товаров из своего магазина, подписав, что раз она давно не заходила во Всевозможные волшебные вредилки, то они идут к ней. Но были и неожиданные подарки, например от Нарциссы и Драко. Драко подарил елочную игрушку ручной работы, что показалось Гермионе очень странным. Но игрушка была красивая. А Нарцисса - очень откровенный, прозрачный пеньюар, который вообще не выполнял своей прямой функции. Улыбнувшись, она закрыла коробку и отставила ее. Взяв небольшой сверток от Северуса, ведьма замерла. Она не ожидала, что он сделает ей подарок. Но получив его, испытала трепет. Не замечая, что он наблюдает за ней, Гермиона осторожно его раскрыла. Это было украшение. Подвеска с тонкой серебристой нитью и каким-то прозрачным камнем, внутри которого бушевал океан. Девушка поднесла ближе к глазам, да, действительно океан, ей не показалось. А рядом с камнем, справа, небольшой цветок гибискуса, который очень гармонично дополнял его. Гермиона улыбнулась и подняла глаза на Северуса. Он тепло на нее смотрел с легкой улыбкой. Потом протянул руку за украшением. Ведьма передала его и подняла волосы, повернувшись к нему спиной, чтобы ему было удобней застегнуть замок.