Фолиант, который мы погрузили в мой мешок, манил, но книгу я пока не трогал. Не время и не место. Может, он защищен какой-нибудь древней магией, о которой Риса банально не знает? Или его прочтение истощит меня настолько, что я не смогу несколько дней двигаться? Все эксперименты с древним учебником я отложил на время, когда мы трое окажемся в относительном комфорте и безопасности. То есть, до прихода в Крамер, а возможно и вовсе до нашего прибытия в Апихан.
Портовый город встретил нас шумом, грязью и рыбной вонью. Собственно, картина была обычная для любого северного порта, но поселения Бланда обладали каким-то собственным шармом. То ли они были чуть шумнее, то ли чуть грязнее, то ли рыба здесь воняла как-то иначе, но однажды побывав в порту на полуострове, ты всегда узнаешь этот фирменный стиль вольных кланов севера.
Собственной валюты Бланд не чеканил, так что тут в ходу были все монеты Таллерии. Активнее всего принимали клерийские кло и гонгорские монеты. Но не чурались и маловесных княжеских серебряных, паринийской валюты, а кое-где можно было легко и выгодно отовариться за ламхитанский ам. А вот токонский империал тут не очень любили. Причина проста: у империи не было выхода к морю с этой стороны материка, так что каждый, кто принимал тут эту монету, так или иначе терял на обменном курсе, а так далеко на запад быстроходные корабли Бланда не ходили: мореходы предпочитали восточные торговые пути, где выбор партнеров был богаче. Мои сбережения состояли из клерийских монет, в том числе было и несколько полновесных «королей», так что никаких проблем со снятием комнат на довольно чистом постоялом дворе с питанием и баней у нас не возникло.
У Рисы был жалкий вид. Уставшая, осунувшаяся, страдающая от боли в стертых и сбитых ногах, магичка сейчас была на грани нервного срыва. Еще сильнее ее уязвляло то, что я был менталистом, то есть спрятаться за маской безразличия не выйдет, я-то все равно все услышу и почувствую. Так что как только я уплатил хозяину за постой и застолбил сегодня на весь вечер банную комнату, девушка взлетела по лестнице и заперлась в своей комнате, откуда не вышла до самого ужина.
Мы с Лу на нее не давили. Сами же отлично попарились, смывая почти недельную грязь и усталость, накопившуюся во время перехода, немного потерли друг другу спинки. После, довольные и раскрасневшиеся, в приподнятом настроении, мы провели остаток вечера в главном зале, потягивая неплохое местное пиво. За кислое тут хозяину могли и в рожу дать, моряки народ простой.
Вечер был испорчен двумя событиями. Первое — спустилась Риса. Выглядела девушка, как обиженный подросток, впрочем, вела она себя примерно так же. Заказала себе тушеного мяса, кашу, вина, да так и сидела остаток вечера, молча ковыряясь в тарелке и бросая на меня хмурые взгляды. В целом, я стал уже понимать, что творится в этой головушке, но для откровенных разговоров было неподходящее время и место.
Второе — на сцену поднялся бард и начал петь простенькие песни, которые так любят моряки и грузчики. Про отважного морехода, тупого купца и ветер, что посылает в паруса Оранса. Нет, песни исполнялись на высшем уровне, пара мужиков в зале даже всплакнула, но когда бард пошел с маленькой вязаной шапочкой по залу, собрать серебряные и медные монетки, то в итоге все же дошел до нас.
Риса почувствовала мое настроение и даже перестала так демонстративно морщиться при виде содержимого своей тарелки, Лу же тихо гладила меня под столом по колену, примерно представляя, что сейчас начнется.
— Привет, молодежь! — на лавку напротив меня, чуть оттеснив рису, бухнулась Энжи, — Ну что, как поживаете?
Я тяжело посмотрел на Барда и только вздохнул.
— Мы тоже рады видеть тебя, Энжи, — в моем голосе не было ничего даже отдаленно напоминающего положительные эмоции.
Выглядела Бард точно так же, какой я ее помнил в нашу последнюю встречу. Неприлично узкие в бедрах штаны, высокие сапоги, рубашка на тесемках, легкая куртка и чехол с лютней за спиной.