Гигант только пожал плечами.
— Да нет. Просто меч. Но раз вы говорите, что это — опасный артефакт, то пусть будет так.
К моему облегчению знакомство моего запасного меченосца с артефактом прошло спокойно, даже как-то буднично. Теперь Орвист был в курсе нашей главной тайны. Хотя сколько этих главных тайн у меня уже есть? Пяток наберется? В любом случае, если дела будут плохи, то граф будет знать, что кроме наших задниц из пекла надо будет спасать еще и клинок.
— А что книга? — внезапно спросил он.
— Да ничего. Я ее даже прочитать не могу. Точнее, не могу заставить проявиться записи. Так что тут глухо.
Ценность фолианта для меня Орвист оценил сразу же и вопрос знаний интересовал его даже больше, чем какое-то страшное древнее оружие.
— Ты к Софу хоть ходил?
— А что Соф? — спросил я.
Граф де Гранж посмотрел на меня, как на умственно отсталого.
— Помнится, как-то раз он предложил решение с одним аппаратом.
— Что за решение? — встряла Риса.
— Мудрец послал этому упрямцу деревянную пробку, — рассмеялся Орвист, — и, что удивительно, это было отличным решением его проблемы!
Следующие десять минут мне пришлось отбиваться от расспросов волшебницы на тему того, что же за пробку послал мне Соф, и как вообще получилось так, что у меня есть прямая линия не только с Воином, но еще и с Мудрецом.
В самом начале весны, пока дороги не развезло от грязи и дождей, в столицу прибыла Эдит вместе со своим братом, Амером Тибботом. Проследовала вдова Бренарда сразу в посольство Ламхитана — в письме четко говорилось, где до суда будет проживать Орвист.
Саму женщину я ожидал увидеть в ближайшее время, а вот ее брата, который когда-то дал мне первую работу, солидную премию и еще лошадей — совершенно нет.
За двенадцать лет Амер сильно постарел и сейчас был на самом пороге того состояния, что здесь называют «старик». Годы согнули гордую спину, мужчина поседел и потерял значительную часть своих волос. Неизменным остался только его вкус в одежде, баронский жетон на груди и острый взгляд.
— Матушка!
Орвист бросился к крытой повозке, на которой прибыла старая женщина, и помог ей спуститься на землю. Следом из трясучего ящика вылез и барон.
— Орвист! Как же я рада, что тебя выпустили! Как только пришло письмо, мы стали собираться в путь, да, Амер?
— О да, — голос барона был низким, чуть надтреснутым, — заставил ты поволноваться матушку, племянник.
Граф де Гранж и барон Тиббот тепло обнялись.
— Госпожа Эдит, — я поклонился женщине.
Она не сразу меня узнала, а вот Амер — слышу по мыслям — мгновенно распознал во мне знаменитого счетовода, который доставил одним массу проблем, а другим — принес массу выгоды и спас государство.
— Барон Тинт? — спросила женщина.
— Уже нарх Тинт, госпожа Эдит. Арх Арван, брат королевы Сании, принял меня в свой род, — сказал я и поклонился еще раз.
— Так получается, ты теперь ламхитанский граф? — с улыбкой спросил Амер.
— Безземельный граф, — поправил я мужчину.
— Это как?
— Это титул, согласно которому я служу роду, а род — защищает меня, как своего, — просто ответил я барону.
Тиббот только покачал головой, но что взять с южан? У них свои нравы, и хотя в Клерии безземельный граф — это плохая шутка, в Ламхитане такое было возможно.
Барон для вида позволил Эдит поговорить с пасынком минут десять, после чего увлек мужчину в сторону: им нужно было обсудить дела. В голове Амера роилось столько планов, цифр и фактов, что я даже не делал попытку разобраться в том, о чем думал этот человек. Проще потом услышать пересказ Орвиста.
Эдит осталась со мной и я занялся размещением женщины.
Как же рада была увидеть мать Айрин! Арха-та была во дворце вместе с мужем и пропустила приезд графини, но вот когда они все же вернулись в посольство, эмоциям не было предела.
Вдова Бренарда также была невероятно рада видеть дочь: сам факт того, что Айрин вышла замуж за ламхитанского принца грел душу старой женщине, но она уже смирилась с мыслью, что никогда не увидит дочь. Ведь путешествие на юг было не из простых, вряд ли оно пройдет для Эдит безболезненно, а для самой Арин не было ни единого повода появляться в Клерии, пока не арестовали ее кровного брата.
Возвращение арха-ты пришлось как нельзя кстати: в обществе Эдит я чувствовал себя неловко. По мыслям женщины я понял, что она четко понимает мою роль в жизни ее пасынка и что именно мое влияние в итоге привело к аресту последнего мужчины рода де Гранжей. Нет, Эдит не винила меня в этом, все же, сотрудничество Орвиста со мной приносило роду огромные деньги, что укрепляло позиции де Гранжей на поколения вперед, но вот не винить самого себя у меня не получалось. Так что я старался лишний раз не смотреть в глаза старой графини, а женщина только недоумевала, чего бывший барон так жмется, будто бы его сейчас будут бить.