Пока я укладывал в бодро горящий костер пару бревнышек покрупнее, Риса вырубилась. Как села у дерева — так и уснула. Я не стал ее будить: у нее хватило ума подложить под зад мешок с вещами, так что я просто поплотнее запахнул на ней плащ и так и оставил сидеть ногами к огню.
— Что, умаялась наша молодая? — Лу тихо вышла из-за ближайших деревьев.
Богиня пошла оглядеться. Нет ли рядом диких зверей, человеческого жилья или прочих потенциальных неприятностей.
— Слушай, ты иногда забываешь, что я уже тоже не совсем простой смертный, — уколол я в ответ Лу, — Она на ногах почти сутки. Плюс сражение.
— А я что, а я ничего. Просто делюсь наблюдениями, — пожала плечами богиня, расстилая запасной плащ на земле.
За годы мы отработали систему малой и большой ложечки. Я обычно укладывался к костру спиной, заворачиваясь в плащ, а Лу заползала мне под руку. Так и спали: с одной стороны меня грел огонь, с другой — богиня.
— Старый я уже на земле спать… — я картинно покряхтел, усаживаясь на плащ.
— Ага, такой старый, что даже седых волос нет.
— Есть, просто они все на красной половине.
— А борода?
— Да ну тебя, говорю старый — значит старый.
Ответом мне был тычок кулаком под ребра от улегшейся рядом Лу, так что пришлось заткнуться.
До рассвета было меньше трех часов, так что поспали всего ничего. Лу сон был в развлечение, мне — хватило, а вот Рису прямо сейчас можно было заворачивать в ткань и нести на погребальный костер. Я чувствовал, что девушка мучается от тяжелой головной боли, голодна и абсолютно разбита. Помочь я смог только с едой, да и разбудили мы ее только когда был готов нехитрый завтрак — похлебка из овощей и мяса.
— Идти сможешь?
Я критически осмотрел волшебницу, которая сейчас, едва шевеля деревянной ложкой, доедала свою порцию.
Риса мне ничего не ответила — только сверкнула глазами.
Конечно сможет, куда она денется.
А еще я ощутил от нее поток эмоций, которые мне совершенно не понравились. Гнев, страх и еще… Злость? Боль? Но это был всплеск, буквально секунд на десять, после чего девушка взяла себя в руки, и я снова чувствовал только усталость и желание поспать.
Покопаться в ее голове? Или попросить это сделать Лу? Мы отошли от Осфилда совсем недалеко, нагнать нас не проблема, так что этот вопрос придется отложить, но следить за волшебницей придется.
До порта Крамер было чуть больше ста лиг. Под парусами — сутки пути, а если Оранса будет благосклонна и пошлет ветер, то и часов шестнадцать. Нам же нужно было топать ножками, по пересеченной местности, так что шли мы четыре дня, останавливаясь на привал только когда становилось совсем темно. Если бы не Риса — управились бы за два с половиной, но магичка была банально непривычна к таким длительным переходам, плюс она натерла ноги. Девушка, отходившая жизнь в чулках, плохо повязала под сапог портянку. Как итог, мы замедлились еще сильнее, хотя куда уж медленнее. С другой стороны, мы с Лу перестали торопиться и стали больше уделять времени бытовым вопросам. Я по утрам возобновил свои разминки, давая волшебнице лишний час на сон, Лу пару раз присоединилась ко мне.
Фолиант, который мы погрузили в мой мешок, манил, но книгу я пока не трогал. Не время и не место. Может, он защищен какой-нибудь древней магией, о которой Риса банально не знает? Или его прочтение истощит меня настолько, что я не смогу несколько дней двигаться? Все эксперименты с древним учебником я отложил на время, когда мы трое окажемся в относительном комфорте и безопасности. То есть, до прихода в Крамер, а возможно и вовсе до нашего прибытия в Апихан.
Портовый город встретил нас шумом, грязью и рыбной вонью. Собственно, картина была обычная для любого северного порта, но поселения Бланда обладали каким-то собственным шармом. То ли они были чуть шумнее, то ли чуть грязнее, то ли рыба здесь воняла как-то иначе, но однажды побывав в порту на полуострове, ты всегда узнаешь этот фирменный стиль вольных кланов севера.
Собственной валюты Бланд не чеканил, так что тут в ходу были все монеты Таллерии. Активнее всего принимали клерийские кло и гонгорские монеты. Но не чурались и маловесных княжеских серебряных, паринийской валюты, а кое-где можно было легко и выгодно отовариться за ламхитанский ам. А вот токонский империал тут не очень любили. Причина проста: у империи не было выхода к морю с этой стороны материка, так что каждый, кто принимал тут эту монету, так или иначе терял на обменном курсе, а так далеко на запад быстроходные корабли Бланда не ходили: мореходы предпочитали восточные торговые пути, где выбор партнеров был богаче. Мои сбережения состояли из клерийских монет, в том числе было и несколько полновесных «королей», так что никаких проблем со снятием комнат на довольно чистом постоялом дворе с питанием и баней у нас не возникло.
У Рисы был жалкий вид. Уставшая, осунувшаяся, страдающая от боли в стертых и сбитых ногах, магичка сейчас была на грани нервного срыва. Еще сильнее ее уязвляло то, что я был менталистом, то есть спрятаться за маской безразличия не выйдет, я-то все равно все услышу и почувствую. Так что как только я уплатил хозяину за постой и застолбил сегодня на весь вечер банную комнату, девушка взлетела по лестнице и заперлась в своей комнате, откуда не вышла до самого ужина.
Мы с Лу на нее не давили. Сами же отлично попарились, смывая почти недельную грязь и усталость, накопившуюся во время перехода, немного потерли друг другу спинки. После, довольные и раскрасневшиеся, в приподнятом настроении, мы провели остаток вечера в главном зале, потягивая неплохое местное пиво. За кислое тут хозяину могли и в рожу дать, моряки народ простой.
Вечер был испорчен двумя событиями. Первое — спустилась Риса. Выглядела девушка, как обиженный подросток, впрочем, вела она себя примерно так же. Заказала себе тушеного мяса, кашу, вина, да так и сидела остаток вечера, молча ковыряясь в тарелке и бросая на меня хмурые взгляды. В целом, я стал уже понимать, что творится в этой головушке, но для откровенных разговоров было неподходящее время и место.
Второе — на сцену поднялся бард и начал петь простенькие песни, которые так любят моряки и грузчики. Про отважного морехода, тупого купца и ветер, что посылает в паруса Оранса. Нет, песни исполнялись на высшем уровне, пара мужиков в зале даже всплакнула, но когда бард пошел с маленькой вязаной шапочкой по залу, собрать серебряные и медные монетки, то в итоге все же дошел до нас.
Риса почувствовала мое настроение и даже перестала так демонстративно морщиться при виде содержимого своей тарелки, Лу же тихо гладила меня под столом по колену, примерно представляя, что сейчас начнется.
— Привет, молодежь! — на лавку напротив меня, чуть оттеснив рису, бухнулась Энжи, — Ну что, как поживаете?
Я тяжело посмотрел на Барда и только вздохнул.
— Мы тоже рады видеть тебя, Энжи, — в моем голосе не было ничего даже отдаленно напоминающего положительные эмоции.
Выглядела Бард точно так же, какой я ее помнил в нашу последнюю встречу. Неприлично узкие в бедрах штаны, высокие сапоги, рубашка на тесемках, легкая куртка и чехол с лютней за спиной.
— О, Антон! Ну кто так приветствует старых друзей?! А это что за сладкая булочка с вами? У! Какая злая булочка! Девочка, ты чья? Потерялась? — настроение у Седьмой было преотличное, так что она сейчас намеренно бесила Рису, которая прожигала ее взглядом за столь бесцеремонное поведение.