Осталось только дождаться, что решит Сания. Точнее, когда она признается себе в том, что готова возглавить переворот: по мыслям молодой королевы я слышал, что она полностью разделяет мою точку зрения. Того же мнения придерживались и Арван с Айрин. Так что нужно просто дождаться, когда она окончательно созреет.
Глава 9. Рокировка
Мы поселились в ламхитанском посольстве, которое было надежно скрыто от чужих глаз. Больше Сания у брата не появлялась, но пару раз прислала Вилу. Бывшая фаворитка постарела, это было видно по сеточке морщин, что залегла в уголках глаз, и нескольким линиям на лбу, но в целом графиня де Шонц-Вилен держалась бодро. Ее муж, Арман, отстраненный от управления королевской канцелярией в Пите сейчас проживал в поместье и проводил время с детьми, пока его жена трудилась при дворе на благо молодой королевы.
По словам самой Вилы жесткое «увольнение» негативно сказалось как на эмоциональном состоянии ее супруга, так и на их отношениях: Арман стал вспыльчив и раздражителен, цеплялся к жене по мелочам и бесконечно поносил высшую знать Клерии, которая пустила его карьеру под откос. Нового руководителя канцелярии Вила даже упоминать не хотела — по сути тайная служба Его Величества сейчас находилась под контролем дома Вилсов, ведь именно их ставленник занял место графа.
Связь эта не афишировалась: сотрудничество с канцелярией все еще было позорно для высшего общества Клерии, но отрицать влияние и мощь этой структуры было бы глупо. А среди людей, которые поставили на колени короля и, фактически, захватили власть, глупцов вроде как не наблюдалось.
Я много размышлял над тем, зачем герцогам подрывать устои собственного государства: никто из них не был замечен в заговоре против короля десятилетней давности, Вилсы вообще считались союзниками и опорой престола, как когда-то Бренард де Гранж был опорой для Сандера Четвертого, отца Кая. Но, по всей видимости, появившееся окно возможностей во время назревающей войны против Бренна расставило все по своим местам: герцоги почуяли кровь и вцепились в мягкое брюшко Кая Фотена. А кровь эту он пролил сам, когда решил пойти на уступки и изгнать меня из страны.
В посольстве мы смогли спокойно заниматься своими делами. Я все еще маялся над фолиантом и даже иногда ловил себя на мысли, что старик Нагаль мне солгал, и это была просто пустая книга. Но чутье говорило об обратном: если я смогу вскрыть этот тайник, то получу больше, чем мог и мечтать.
Мои знания о ментальной магии были поверхностны, в этом признавалась и Лу. Богиня просто передала мне то, что узнала сама за пятьсот лет странствий и экспериментов, специально она никогда магии разума не обучалась. Так, где-то что-то узнала, научилась использовать и отложила в сторону. А вот для меня ментальные способности были важны.
Конечно, сейчас я чаще обращался за грубой силой Пала, но и ментальная магия имела свои преимущества. Например, я мог кого-нибудь тихо убить, не оставляя следов. В бою проще было накачать посох силой Воина и раздробить доспехи и переломать мечи противников, но превращаться в мясника, поле боя после которого похоже на сцену из фильма ужасов, мне не хотелось.
Была еще одна причина, почему я не пользовался ментальной магией в бою. Это расход сил. На колдовство я тратил собственные ресурсы, тогда как сила Пала была почти целиком заемная. Как будто у меня было кредитное плечо и на каждый джоуль энергии, что я вкладывал в удар, бог Войны добавлял еще сотню. Человеком я был экономным, так что во всю пользовался открытой мне кредитной линией. Конечно, в моменты сильного напряжения перчатка будто зачерпывала энергию из моего организма и души, но это не шло ни в какое сравнение с тем истощением, что я испытывал после мощного ментального колдовства.
Прошло больше недели, а от Сании все еще не было конкретного ответа. Без готовности королевы все наши попытки возвести ее на трон не имели смысла: она просто не примет отречение супруга и все останется, как и было. Поэтому приходилось ждать. Лу помогала мне с фолиантом по мере своих сил и идей, мы вместе гоняли Рисанриэль. К нашим тренировкам подключилось и несколько солдат из личной охраны Арвана, так что интенсивность обучения только возросла. Девушка стала крепче, увереннее и спокойнее. Мне нравились перемены в Рисе: пусть она засунула голову в капкан, но сейчас в ее жизни была цель и определенность. Волшебница отчетливо понимала, что и зачем мы делаем. Ведь дело теперь было не только в Орвисте. Да боги, если уж на то пошло, через Санию мы могли узнать, где именно держат графа де Гранжа и просто вывести его через парадный вход. Наших с Лу способностей должно было хватить на такой маневр. А дальше — дорога в Ламхитан, титул нарха и строительство винокурен уже на территории южного государства. Зерна там хватало, да я был уверен, что самогон там получался бы намного качественнее. Залежи нефти тоже имелись, причем даже более обширные, чем тут, на севере. В своих войнах ламхитанцы очень активно использовали земляное масло.
Но на первый план вышел вопрос о том, что дальше будет с Клерией. Все же я потратил на это государство почти семь лет жизни, тут стояли алтари моей богини, ей здесь молились. Если мы все бросим и уедем на юг, то Кватт просто сомнет королевство, Клерия с таким королем была обречена, я это понимал, крайне отчетливо понимал. И в итоге все мои жертвы, все, что мы пережили когда-то с Лу и Орвистом, не будет иметь смысла. А я очень не любил перечеркивать собственные достижения. Ну и, конечно же, меня тревожило будущее Лу. Я хотел оставить ей после себя наследство, и это были многочисленные алтари и часовни маленькой богине второго круга по всей Клерии. Я когда-нибудь умру, а она бессмертна. Но если на эти земли придет Кватт…
Нет, бежать — это последний вариант.
— О чем думаешь?
Это была Риса. Прямо сейчас я сидел в небольшой беседке посреди мертвого зимнего сада, завернутый в плащ, с большой кружкой горячего травяного отвара в руках и наблюдал, как на землю медленно опускаются снежинки. Был вечер, темно, свет от фонарей еле-еле до сюда добивал и чувствовал я себя в целом очень уединенно.
— Да так, о судьбах мира. Хотела поговорить?
Девушка расчистила себе место на деревянной лавке и уселась рядом. Помолчали.
— Я разговаривала в последние дни с Айрин и этой, высокой женщиной, графиней. Вилой? Так вот, они многое мне поведали о том, что творилось тут в прошлом. Пока ты был бароном, — тихо начала Риса.
Сейчас я не лез в голову волшебницы, позволяя ей говорить самой. Все же постоянно читать мысли людей, которых ты планировал сделать как минимум своими соратниками, было не очень комфортно.
— И что они рассказали?
— Всякое. И о твоем посольстве, и о твоем друге, графе де Гранже. О том, что ты — герой войны с Паринией, что была больше десяти лет назад. Что тебе на самом деле уже почти сорок, насколько знает Вила, а выглядишь ты так, будто бы только молодеешь с годами. Это меня кстати очень удивило, я не думала что ты…
Риса замялась.
— Такой старый? — с усмешкой помог я девушке.
Волшебница только коротко кивнула. Она, так же как и я, завернувшись в плащ разглядывала падающие снежинки.
— Они рассказывали удивительные вещи, Антон. Что ты простолюдин, который добился титула, что ты был приближенным лицом короля, его фаворитом. Что именно ты привез в Клерию Санию, вообще убедил ее стать королевой Клерии. Что ты потерял руку в кораблекрушении, а потом сам Пал, расколов надвое целый храм, подарил тебе эту…
Она покосилась на мою правую руку, которая привычно была затянута в тонкую кожаную перчатку.
— Так в чем твой вопрос, Рисанриэль? Что ты хочешь еще узнать? — спросил я прямо, делая большой глоток из кружки.
Отличный отвар. Когда все закончится, надо спросить у Арвана, что вообще за он. Это были южные травы, подозрительно похожие на зеленый чай.
— Кто ты такой?