— С учетом всех, конечно. Ведь подвиги воина и его право на косы свидетельствует сам Пал, — серьезно ответил Арван. — Думаю, в твоем случае ты можешь смело заплетать всю правую часть головы… Да и левую, в цветах Софа — тоже. — добавил Арх после коротких раздумий.
Я еще не успел додумать, а Лу уже тихо застонала. Мы оба знали, кто будет помогать мне в этом непростом деле.
За окном же спал Пите. Столица Клерии даже не догадывалась, какие потрясения ей несли договоренности, достигнутые этим вечером в комнатах ламхитанского посольства. Не догадывались об этом и во дворце. В любом случае, все это стоило того. Хотя бы затем, чтобы заглянуть в лицо молодого герцога Вилса, который был железно уверен в том, что больше никогда меня не увидит.
Глава 10. Дебют
Лу заплетала меня два дня. За это время мы три раза поругались, четыре раза помирились — без понятия, почему счет ссор и примирений расходится, но я могу поклясться в этом перед ликом Семерых — и один раз схватились за оружие, чтобы выпустить пар на тренировочной площадке. Отколотила мечом меня Лу, кстати, знатно. Богиня активно пользовалась ментальной магией и отвела душу на ближайшие лет пять, а мне потом было больно сидеть.
В какой-то момент к процессу заплетания присоединилась Риса, но довольно быстро девушка сдалась. Точнее, мы сами ее выгнали, когда я почуял, что очередная косичка в руках магички стала тихо тлеть.
С момента моего последнего эксперимента по бритью головы наголо прошло больше четырех лет, так что работать было с чем. Конечно, я бы мог просто коротко стричься, да и удобнее было бы так носить косынки или шапки, но длинные волосы в Таллерии — признак свободного человека. На лысо брили только рабов, еще короткую стрижку предпочитали батраки и гребцы на галерах. Но последние частенько вставляли в ухо, губу или бровь большую серебряную или золотую серьгу, чтобы показать, что они не чье-то имущество, а просто трудятся в море.
Наконец-то страдания моей божественной половинки были окончены. Получилось неплохо. Мы заплели сразу всю голову: в красную половину мы добавили черных нитей, в тон к моему натуральному цвету волос, а в обычные — синие, цвета Софа. Косички над ушами я собирал в две большие пряди и повязывал в районе затылка, а все остальные просто не трогал, укладывая под полученную конструкцию назад. Получалась весьма стильная каскадная прическа, причем по меркам сразу обоих миров. И что самое важное — ничто не мешало во время тренировок. Расплетать их в ближайшие месяцы я не собирался, так что заказал у слуг купить мне пару жестких щеток, которыми я смогу промывать волосы. Все же умасливать косы, как это делал тот же Арван, я был пока морально не готов.
— О! Превосходно! Думаю, даже сами боги бы это оценили! — высказался довольный арх о моем внешнем виде.
Я окончательно перестал прятаться на территории посольства. Сейчас, заплетенный, я был очень похож на ламхитанца, даром, что слишком бледный, я тоже был черноволос. Фотокарточек тут не водилось, вплетенные черные нити в мою красную половину головы сбивали с толку, а в лицо меня знало не слишком много народу. Просто еще один высокородный ламхитанец.
Айрин капитально занялась моим гардеробом. Так как теперь я был официально подданным Ламхитана и имел титул, то и одежды мне полагались соответствующие. Так что мой шкаф быстро пополнился стандартным для послов южан платьем: клерийскими камзолами в красно-синих цветах с чуть более свободным, чем это было принято на севере, кроем. Южане уважительно относились к чужим традициям, но и целиком отказываться от своих привычек не желали. Так что послы никогда не носили вышитые серебряными или золотыми нитями камзолы и не повязывали парадные или воинские клерийские косы. Хотя от самой вышивки на одежде они не отказывались, но это были скорее орнаменты, а не прямые вертикальные полосы, как у северян.
— Смотри, что я принесла! — Айрин была одновременно и загадочна, и предвкушала зрелище.
Прямо сейчас Риса излагала мне основные постулаты магической кинетики — так я про себя назвал науку с невыговариваемым названием на старошаринском. По моей просьбе волшебница методично проговаривала те постулаты, которым их обучали в академии, в первую очередь — касательно работы с источником сил, каналами их распределения и так далее. Все, что я делал раньше интуитивно, теперь стало обретать форму и смысл. Да, в каком-то плане я пошел к Рисе в ученики, как она — ко мне.
Жена арха чуть отодвинула записи, которые вела архивариус, и положила на стол сверток, замотанный в льняную ткань.
— Что это? — спросила Риса.
— О! Пусть Антон откроет. Это его парадный камзол для первого выхода в свет.
— Так мне уже пошили одежду, разве нет? — возразил я.
Посольский портной при поддержке своих коллег из Пите буквально за несколько дней обеспечил меня полным гардеробом, от верхней одежды до чулок и даже обуви.
— Нет-нет! Это другое. Тут, — Айрин положила руку на сверток, — специальный заказ. Именно для первого визита на общий королевский прием вместе с моим мужем. Открой!
Я потянул за бечевку, отбросил блеклую ткань и извлек на свет идеально выполненный камзол с длинным рукавом.
Пусть он и выглядел почти обычно, неуловимо угадывался южный крой. Рукава — чуть широки, не в плотную посадку, как у северян, в плечах — свободнее. Но больше всего меня удивила вышивка на левой стороне груди. В переплетении синих и серебристых нитей на красной ткани угадывался рисунок. Перо для письма — половина моего родового герба Тинтов, на котором была еще и изображена чернильница.
— А не слишком ли дерзко? — спросил я Айрин.
— О, я думаю, в самый раз! Причем издалека его видно еще лучше!
— Твоя идея?
— Конечно. У тебя был очень красивый герб, Антон, я его помню. И твое баронское кольцо с пером — тоже. Он очень… Хорошо говорил, кем ты себя считаешь.
Камзол и вправду был превосходен. Я еще минут пять оценивал обновку, тепло поблагодарил Айрин и вернулся к лекции Рисы.
— А вы давно с ней знакомы? — спросила внезапно девушка.
— Лет шесть вроде как, а что?
— Ну, ты так свободно общаешься с женой ламхитанского принца… Ведь она намного выше тебя по статусу, — высказала свои сомнения Риса.
— Я помню Айрин еще тонкой и звонкой девчонкой, которая пробралась в мои покои, чтобы посмотреть поближе на знаменитый посох барона Тинта, — выдал и я сразу же рассмеялся, так округлились от удивления глаза Рисы.
— Ты серьезно? Не обманываешь?
— Да какое там! Я тогда приехал в поместье де Гранжей, мы готовились к посольству в Ламхитан с отцом Айрин и Орвиста, графом Бренардом. Тогда обо мне ходило много слухов, хоть и война уже давно отгремела, и король активно занимался строительством флота. Вот, Айрин и не выдержала…
— И что ты сделал? Наверное был такой скандал! Ей же сколько тогда было? Уже лет шестнадцать?!
— Да, где-то так.
— У-у-у…
— Ой, да ничего ей не было! Я никому не сказал, дверь в покои не запирал, а видел это только Орвист, да и то, когда посох уже был в моих руках. Так что никакого ущерба для чести благородной арха-ты, — рассмеялся я.
Риса только покачала головой и вернулась к объяснениям основ магической механики.
Как я и подозревал, все было не так и просто, особенно, когда дело касалось мощного волшебства. Любой источник имел свою среднюю пропускную способность, которая была завязана не только на душу человека, но и на его физические возможности. И чем больший объем энергии зачерпывался разом, тем больше были сопутствующие потери и сопротивление. Будто бы что-то тащило энергию обратно, требуя дополнительного расхода сил. Зависимость, судя по объяснениям Рисы, была экспоненциальной. Архимагами становились те, кто умудрялся сократить потери при формировании сильных заклинаний до минимума в 10–20 процентов, все прочие маги платили намного большую цену за пользование своими силами.