— Прекрасный выбор, господин, прекрасный выбор! Последняя мода Апахабаса, при дворе императора рапира сейчас — выбор лучших! А посмотрите на эту чашку! Да, без изысков, но как защищает ладонь! Вы можете без опаски колоть и при этом не бояться потерять пальцы! — нахваливал свой товар кузнец.
Я покрутил тонкий клинок в руке, сделал пару взмахов и решил, что сойдет. В любом случае это был скорее атрибут, украшение, чем реальное мое оружие. Но в Империи слишком многое зависело от твоего внешнего вида: токонцы были крайне высокомерны и всегда встречали по одежке, и если твой внешний вид не вязался с их представлениями о норме, с тобой могли даже не заговорить. Точно так же местные трактирщики могли отказать в ночлеге или нормальном обслуживании, так что оружие столичных повес и дуэлянтов было мне необходимо.
После похода на рынок и к кузнецам мы с Энжи сняли комнаты на небольшом постоялом дворе, договорились о том, чтобы нам наутро испекли пару буханок свежего хлеба в дорогу, после чего мы отправились искать местное святилище Семерых. Полусфера храма обнаружилась недалеко от главной площади. Внутри было достаточно многолюдно: служивые молились Палу, купцы — Керму, было и пару мастеровых, что пришли на поклон к Сидиру. Мы с Энжи для вида постояли у алтаря Калиты — очевидно, будучи неместными и находясь сейчас в пути, помолиться Седьмой стоило, хотя меня буквально распирало от комичности происходящего — после чего мы отправились к соседнему алтарю, где молились Мудрецу.
— Уверена, что Матерь не заметит? — в который раз спросил я у Энжи.
Бард только неопределенно дернула плечом, после чего припала на одно колено и положила ладони на гладкий камень алтаря Софа. Я видел, как шевелятся губы Энжи, но что она говорила Шестому, подслушивать не стал. Довольно быстро девушка выпрямилась, взяла меня под локоть и повела к выходу из храма.
— И все? — спросил я.
— А чего ты ждал? Что он придет прямо сюда, в святилище? Я сказала Софу все, что нужно, а храм скроет это обращение от чужого внимания.
— Смешала свои слова с посланиями других молящихся?
— С их потоками силы, да.
— И когда он отзовется?
— Не знаю, как выйдет. Будем надеяться, что Пантеон не осажден и Единый копит силы для первохрама.
— Иначе?
— Иначе мы сами по себе, а я застряла в образе смертной, — невесело ответила Бард, попутно уворачиваясь от мимо проезжающей телеги, — но Соф придет, я уверена. Если бы он застрял в Пантеоне, он бы уже дал мне знать.
Я немного помолчал, обдумывая слова Седьмой.
— Почему ты вообще сейчас со мной? Ты бы могла вернуться в Пантеон. От тебя в качестве бога было бы намного больше пользы…
— Как только я вернусь, Геора посадит меня на цепь и вряд ли выпустит, пока все не закончится, — хмуро ответила Энжи. — Я же ослушалась ее, решила тебе помочь.
— А она это запрещала?
Девушка проигнорировала мой вопрос, задумавшись о чем-то своем.
— Слушай, Антон… Пока мы в городе, надо поговорить, — сказала она внезапно.
Прямо сейчас мы под руку шагали главной улицей приграничного городка, будто парочка.
— О чем?
— Ты не хочешь вернуться? Не скучаешь по дому? — спросила внезапно Энжи.
Я только усмехнулся.
— Я же не говорил тебе, что именно делали жрецы до того, как отпустить меня?
Эту тему мы обходили стороной. Седьмая не спрашивала, я не особо распространялся. Мы знали, почему меня выпустили из казематов под Академией, а что происходило со мной, пока я был в плену — уже минувшее.
— Нет, — отрицательно покачала головой Энжи, глядя при этом строго перед собой, — а это важно?
Я набрал в легкие побольше воздуха, пытаясь подобрать правильные слова.
— Единый испытывал мою волю и разум. Весьма любопытным образом.
— Как?
— Он отправлял меня домой, в мой родной мир.
На этих словах Бард даже споткнулась и от падения ее спас только мой локоть, в который она вцепилась мертвой хваткой.
— Что значит «отправлял домой»?! В твой мир?!
— Нет, не совсем, — я был удивлен столь бурной реакцией, — это были иллюзии. Я несколько месяцев провел в плену галлюцинаций, что насылал на меня брат Итан по воле Единого. Там все, что происходило здесь, представлялось как сон… Мол, я получил травму головы и Таллерия, боги, Лу и последние двенадцать, почти тринадцать лет, мне просто привиделись.