— Разрешите?
— Сделайте одолжение.
Он присел, положив возле себя саквояж и, расчесывая черную с проседью бородку, квадратом шедшую от подбородка, сказал:
— Куда изволите ехать?
— В Духобожск. А вы?
— Тоже. Тамошний житель.
Помолчал немного. Потом:
— На время или на службу какую?
Я ответил уклончиво:
— Не знаю еще.
— Ага! Тек-тек… А нехороший в последнее время Духобожск город стал. Шалить начали, — вот уж полгода.
— Да? — заинтересовался я. — Собственно, как шалят?
— От вокзала город, знаете ли, две версты и как к городу под'езжаешь надо проехать переулок, узенький такой, — два извозчика не раз'едутся, — вот там и того… душат.
— Ну? а если на извозчике?
— Раз и извозчика тю-тю! — и бородач провел рукой по шее. — И лошадь чуть не взяли.
— Что же розыск?
— Розыск? — он презрительно усмехнулся. — Им на самогонщиков облавы делать, а не с бандитами бороться. Тоже сказали!
Теперь настала моя очередь спрашивать.
— А вы что там, торгуете? — чересчур уж был он похож на провинциального купца.
— Торгую-с. На Соборной улице. Гастрономический магазин держу. Василенко моя фамилия. Да вот и домой приехали.
Поезд прокатил мимо невзрачной станции и остановился у водокачки,
— Непорядки! — ворчал мой попутчик. — Ишь, где остановились!
Взял саквояж. Пожал мне руку,
— До свиданья-с, мне еще по делу в товарную контору забежать.
Я вышел на улицу. Взял извозчика, положил ему на ноги все мое богатство, заключавшееся в одном чемодане, и велел ехать в гостиницу. Извозчик от'ехал от вокзального входа и остановился,
— Ну, поезжай же!
— А вот, обождем, еще кто поедет.
— Зачем же ждать, чудак?
— Одно слово для спокою, — всяко бывает.
Никакие обещания прибавить ему и даже угроза, что найду другого, не поколебали моего возницу.
— Как хотите, воля ваша. А только сам не поеду.
Вот поехали, наконец, три пролетки, и моя двинулась вслед за ними. Выехали на шоссе. Начинало темнеть. С поля подул летний ветерок. Пролетку трясло на рытвинах и ухабах шоссе так, что не было гарантий сберечь целость своих костей до города.
— Вот оно самое место начинается, — полуобернувшись бросил возница и подхлестнул отставшую пегую лошаденку, сразу галопом догнавшую впереди ехавших извозчиков. Мы в'ехали в узенький переулок, по обеим сторонам которого шли невысокие деревянные заборы, а за ними, сливающиеся с вечером, большие деревья. Переулок был извилистый, длинный, то и дело сворачивавший и, действительно, раз'ехаться здесь со встречным было мудрено. Мы выехали из переулка.
— Если бы вы приехали в 10.50, следующим то-есть, — ни за какие деньги извозчика не достали бы на станции!
— Почему?
— Почему? Лошадь отнимут, а то и сам с житухой попрощаешься. Не всякий рисковать хочет. Вон, намедни Егора, под третьим номером ездил, удушили в этом Фонарном проулке — проулок Фонарным зовется — удушили, а лошадь увезть не успели, — сзади под'ехали подводы, а на пролетке лежит Егор и синий весь — богу душу отдал.
— Не нашли никого?
— А кто шукать будет? Да вот и приехали.
Я снял чемодан, расплатился с извозчиком и поднялся по скрипевшим половицам на второй этаж. В коридоре спал, уронив голову на грудь, какой-то человек, и из его носа вырывались дискантовые нотки.
— Слушайте, товарищ, номерок свободный есть?
Номер был прескверный. Обои когда-то белые превратились сейчас в бордовые от пятен раздавленных тут же клопов. Ночь обещала быть приятной! И верно я почти не спал. Мудрено было заснуть, особенно после того, как в час ночи погасло электричество. Утром, выпив чаю, я отправился на улицу Коммуны, где помещался Окррозыск. Два одноэтажных зеленых дома рядом. Оба, как братья близнецы, — так похожи друг на друга. На одном вывеска: «Управление Духобожской Окр. С. P.-К. Милиции».
На другом, на куске картона, прибитом на входной двери, синим карандашом крупно написано:
«Уголовный Розыск».
Зашел. В коридоре стол, за столом невзрачная личность, видно невыспавшаяся, в кожаной куртке, накинутой поверх черной у ворота расстегнутой косоворотки. Лицо, давно забывшее прикосновение бритвы.
— Я дежурный по Управлению. Вам кого?
— Начальника.
— Начальник здесь не сидит. Его должность временно исполняет начокрмилиции Фролов.
— Это рядом?
— Милиция-то рядом, но застанете ли вы его там, — не знаю.
— Но где-нибудь он же есть?
— В Исполкоме наверное. Он сейчас вридзавотделом управления. Исполком на Соборной.