Именно Мемнона, как свидетельствуют античные историки, Александр опасался сильнее всего. Этот уроженец острова Родос был стратегом не по должности[36], а по складу мышления. До начала Персидского похода Александра он успешно сражался с экспедиционным корпусом Пармениона, имея под командованием отряд, вполовину меньший по численности, и сумел вытеснить македонян из Малой Азии. Если бы не недоверие персидских военачальников к наемнику, Мемнон, скорее всего, осуществил бы свой план «выжженной земли» и битва при Гранике не состоялась бы: Мемнон вынудил бы Александра отступить.
Поэтому македонский царь, узнав, что Мемнон уцелел в сражении и бежал вместе с персами, отправился за ним, попутно освобождая (или захватывая) ионийские города.
Территория, по которой двигалась македонская армия, считалась исконно греческой. Ее населяли ионийские племена, вытесненные из Аттики дорийцами и основавшие на восточном побережье Эгейского моря двенадцать крупных городов, в том числе Эритрею, Милет, Эфес и Клазомены. Эти города находились на стыке торговых путей из Греции в Азию и из Азии в Египет, поэтому они не могли не удостоиться пристального внимания персов, в начале V века до н. э. вышедших к Эгейскому морю. Около 514 года Иония покорилась персам, но в 500 году ионийские города подняли восстание, жестоко подавленное Дарием L Восставших поддержали тогда Афины, что дало повод персидскому царю вторгнуться в материковую Грецию. По мирным договорам 449–448 гг. персы признали независимость Ионии, но спустя шестьдесят с небольшим лет снова вернули себе ионийские города; это произошло после Пелопоннесской войны, в 387 году. Поход Александра, положивший предел персидскому господству, начался в 334 году, то есть «предвкушение свободы» для ионийских греков растянулось на пятьдесят три года.
Иония и в первую очередь анатолийское побережье обещали стать тем самым плацдармом, опираясь на который, можно было продолжать наступление на Персию. Здесь были сильны грекофильские настроения, которые Александр, а до него Филиии умело подогревали, особо упирая на то, что македоняне — те же эллины и пришли в Ионию, дабы освободить своих сородичей, изнывающих под персидским ярмом. Эта панэллинская пропаганда, образчики которой встречаются в сочинениях Арриана, Диодора и Полибия, сыграла весьма значительную роль в том, что «Ионийская операция» обернулась триумфальным шествием македонян. Города изгоняли персидские гарнизоны (заодно с теми из горожан, кто держал сторону персов) и сдавались без боя один за другим, словно соревнуясь в том, кто торжественнее и пышнее встретит царя-освободителя[37]. Александру потребовался всего год, чтобы полностью подчинить себе Ионию с окрестными землями и превратить ее в военно-экономическую азиатскую базу своего войска с центром в Сардах.
Из крупных городов сопротивление македонянам оказали лишь Милет (база персидского флота), правители которого никак не могли определиться, кого же им признать верховным владыкой, Александра или Дария, и Галикарнас, куда после поражения при Гранике отступил Мемнон.
Что касается Милета, этот город было изъявил покорность Александру, но едва прошел слух о приближении персидского флота, как милетяне отказались от своих слов и заявили, что «согласны открыть свои ворота и гавани одинаково Александру и персам» (Арриан). К тому времени македоняне успели отрезать Милет с моря, заперев вход в гавань, и подвести к городским стенам осадные машины. Осада не затянулась: на глазах у персидских моряков македоняне сквозь проломы в стенах ворвались в город. Около 300 наемников из милетского гарнизона сдались в плен и впоследствии влились в армию Александра.
С Галикарнасом же дело обстояло намного сложнее. В этом городе, столице Карии, укрылся не только Мемнон, но и карийский сатрап Оронтопат со своим отрядом; наемное войско Мемнона получило пополнение из Греции; в гавани Галикарнаса стояли корабли персидского флота.
Мемнон, памятуя о горьком уроке Граника, уклонился от сражения за пределами Галикарнаса и заперся в городе. Как говорит Арриан, Галикарнас «от природы был неприступен, а там, где, казалось, чего-то не хватает для полной безопасности, Мемнон все укрепил, сам присутствуя при работах».
Впрочем, Мемнон не был бы Мемноном, если бы он только отсиживался взаперти, пассивно ожидая, пока падут городские стены. Нет, осажденные регулярно делали вылазки, покушаясь в основном на башни и другие осадные машины. Правда, потери, которые они при этом понесли (в общей сложности приблизительно 2000 человек), были просто чудовищны в сравнении с достигнутым результатом — сжечь удалось одну-единственную башню и несколько машин поменьше.
37
Разумеется, решение многих городов сдаться Александру было продиктовано и сугубо прагматическими соображениями — македонская армия при Гранике показала свою силу, противопоставить которой ионийцам было нечего. Вдобавок, всем еще была памятна судьба города Гриней в Эолиде, захваченного в 335 году до н. э. Парменионом: за сопротивление македонянам все жители этого города были проданы в рабство.