Дабы штурмовым отрядам максимально безопасно приблизиться к крепостным стенам, помимо черепах использовались различные щиты — от переносных до настоящих галерей на полозьях. При штурме самым распространенным средством были, конечно, лестницы. Однако в эпоху Александра получают распространение «самбуки» — перекидные мостики с противовесами, благодаря которым осаждающие могли попадать на стены с сооружений, напоминающих вышки, установленные на повозках. После приближения к стене на необходимое расстояние мостик опускался на нее и штурмовая группа бросалась в атаку.
Из комбинации черепахи и самбуки родились подвижные осадные башни, так называемые гелеполы. До этого греки, как и их современники карфагеняне, этруски, персы, либо насыпали земляной вал вровень со стеной, либо же сооружали — опять же вплотную к защитным сооружениям осажденных — свою башню. Все это было сопряжено с большим риском из-за вылазок неприятеля и постоянного воздействия метательного оружия. Переворот совершил тот же тиран Сиракуз Дионисий. В 397 г. до н.э. он во время осады расположенных на острове Леонтин проложил под прикрытием черепах почти километровую насыпь от берега Сицилии до стен города и провел по ней движущиеся шестиэтажные башни.
В дальнейшем успешнее всего использовал гелеполы Александр Македонский во время осады Тира и Деметрий — под Саламином Кипрским, Родосом и Фивами. Обычно такие осадные башни являлись многоэтажными деревянными сооружениями, напоминающими то ли ступенчатые зиккураты, то ли пирамиды с усеченной вершиной, поставленные на колеса. Перед штурмом Тира Александр построил гелеполы, имевшие высоту более 50 м. Башня, сооруженная по приказу Деметрия во время второго этапа осады Родоса, возвышалась на 30 м, превосходя таким образом городские стены. Она не просто являлась средством подвести к укреплениям Родоса живую силу, но и была вооружена до зубов. Сквозь многочисленные бойницы в се стенах городу угрожали катапульты различных калибров — от камнеметов на нижних этажах до легких монанконов на верхних.
На случай попыток поджечь гелеполу в ней имелись значительные запасы воды, так что в целом обслуживало сооружение Деметрия порядка трех сотен человек. Еще более трех тысяч человек приводили его в движение. Естественно, что для приближения таких сооружений к стенам была необходима практически идеальная поверхность, которую перед началом штурма расчищали под прикрытием черепах и щитов.
Изобретательность инженеров того времени оказалась настолько велика, что под Родосом использовались осадные башни, установленные на плотах. Последнее изобретение очень пригодилось бы Пирру, но в условиях господства пунов на море ему оставалось только «упираться» в сухопутный фронт крепости.
Поскольку почва была каменистая, инженеры Пирра не имели возможности под Лилибеем использовать еще один из способов более или менее безопасно приблизиться к стенам — совмещая подвижные укрытия с траншеями.
Борьба под Лилибеем продолжалась в течение двух месяцев. Первоначально отдельные отряды царской армии пытались с налета ворваться на стены карфагенской твердыни: ведя, так сказать, разведку боем. Все атаки легко отбивались осажденными.
Тогда Пирр, уяснив, как ему казалось, систему обороны противника, предпринял несколько настоящих приступов. Под прикрытием передвижных щитов завалили рвы (в таких случаях осажденные, как правило, делали вылазки, стремясь помешать работам противника; наверняка так было и под Лилибеем). Эпирско-сицилийское войско с воинственными криками бросалось к стенам, откуда на них летела туча стрел, дротиков, камней.
Несмотря на то что передвижные щиты «съедали» часть расстояния, все-таки оно оставалось слишком велико для действенного приступа. Если и удавалось приставить одну-две лестницы к стене, этого было недостаточно, чтобы взять город. По лестницами спускали специальные балки, подвешенные на цепи, которые сметали взбирающихся наверх солдат осаждающей армии, а достигнув середины, переламывали и сами лестницы. Со стороны морских флангов штурмующих обстреливали с карфагенских триер.
Убедившись в бесперспективности «суворовского» штурма, Пирр (который, возможно, и сам пытался возглавить одну из колонн) приказал сиракузским механикам соорудить как можно больше стрело- и камнеметов. «Огню» со стен Пирр намеревался противопоставить еще более мощный поток стрел и камней, который — как во время штурма Эрикса — позволил бы всем штурмовым колоннам подойти к стенам. Свободные от боевого дежурства солдаты участвовали в этой работе, однако к тому моменту, когда батареи монанконов и евтитононов были готовы, выяснилась обескураживающая вещь. Арсеналы близлежащих городов оказались пусты. Стрелы и дроты приходилось везти из Сиракуз, да и там количество метательного оружия, накопленное впрок Агафоклом, значительно уменьшилось из-за междоусобной борьбы и последующей позже осады города пупами.