На этот раз эпироты, галлы и македоняне шли на приступ, нагруженные фашинами. Они сбрасывали их в ров, заваливая оружие и мертвые тела, оставшиеся со вчерашнего дня. Спартанцы пытались отогнать их, метая копья и стрелы, которые подносили им женщины и дети. Все внимание обороняющихся было сосредоточено на рве.
Пирр решил воспользоваться этим. Возглавив отряд всадников, он направился вдоль спартанских укреплений, но, судя по всему, не к реке, а в противоположную сторону. Здесь почти не было защитников, и конным эпиротам удалось обойти укрепления лакедемонян.
В городе поднялся крик женщин, воины, обороняющие ров, заколебались, навстречу царю бросились последние резервы. Никто не ожидал, что противник решится на конную атаку. Наоборот, эпирские солдаты на другом берегу рва издали торжествующий клич
Царю нужно было только успеть выбраться на открытое место, чтобы смять спешащих преградить ему путь горожан.
Он уже обрушился на первых из спартанцев, когда пущенная кем-то с близкого расстояния стрела вонзилась в брюхо его коня. Тот упал на землю и в предсмертной агонии едва не придавил седока. Царь пытался подняться, но место, где пал его конь, было покатым и скользким, а доспех — тяжелым.
Теперь Пирру грозила смертельная опасность со стороны обступивших его лакедемонян. К счастью, подоспели эпирские воины и помогли царю встать на ноги. В рукопашной схватке он как всегда был непобедим, однако благоприятный момент для развития успеха оказался утерян, атака застопорилась, а лакедемоняне начали настолько точно и густо бить стрелами, что эпироты вернулись назад.
В этот день дело больше не дошло до настоящего сражения. Пирр хотел оправиться от травм, вызванных падением, и надеялся, что лакедемоняне все-таки склонятся к капитуляции: за два дня большинство из них было ранено, многие погибли.
Однако прискорбная непредусмотрительность, характеризующая этот эпизод Пелопоннесского похода Пирра, опять вырвала из его рук добычу. Эпирское войско по-прежнему концентрировалось к северу от города: таким образом, другие подходы к городу остались открыты. На третью ночь осады ими воспользовался присланный Антигоном вождь пиратов Аминий из Фокиды, который привел из Коринфа отряд наемников. Почти тут же появился вернувшийся с Крита Арей с дружиной и срочно набранными критянами. Гарнизон города увеличился на несколько тысяч профессиональных солдат.
Теперь женщины и старики могли разойтись по домам, и наутро Пирр увидел перед собой свежие силы врага.
Операция под Спартой превращалась в затяжную осаду. Пользуясь топтанием армии Пирра на месте, его враги начали стягивать в Пелопоннес свои войска Тем не менее царя обуревало желание взять город вопреки всему — особенно после получения лакедемонянами подкреплений. Он еще раз попытался повторить приступ, после неудачи которого сообразил, что атаки, направленные на один и тот же пункт, только ослабляют его войска.
Тогда эпирские отряды разлились по долине Эврота, охватывая Спарту с востока и юга. Пирр готов был даже перезимовать в Лакедемоне: по его приказу организовали склады, куда фуражиры собирали провиант в количестве, достаточном для зимовки. Возможно, царь даже желал, чтобы Антигон явился на выручку Лакедемона, дабы получить возможность разбить его еще раз — теперь окончательно.
Сколько простоял Пирр под Спартой и имел ли он еще серьезные столкновения с ее защитниками, мы не знаем. Видимо, дело ограничивалось мелкими стычками, не нарушавшими общего военного равновесия.
Но как часто бывало в судьбе Пирра, едва он оказался в тунике, случай даровал царю возможность резко и неожиданно для врагов изменить ход войны. Вот и на этот раз в его лагерь прибыли посланники от Аристея, одного из знатных жителей Аргоса, боровшихся за власть в своем городе.
Соперником Аристея был Аристипп, слывший другом Антигона. Именно в пику ему Аристей и решил позвать на помощь Пирра.
Поход на Аргос был более приятной перспективой, чем зимовка посреди Лакедемона. Эпирского царя должны были подстегивать и известия об Антигоне. Воспользовавшись отсутствием Пирра и Птолемея, Гонат вступил в Македонию и прогнал эпирские гарнизоны из городов, занятых Эакидами в 274 г. Теперь он сосредоточил свои главные силы на Истме и в любой момент мог войти в Аргос
Потеря Македонии не слишком взволновала Пирра. Он был уверен: новое завоевание этой страны не потребует больших усилий. Но Антигона необходимо было уничтожить, ибо сохранение «гнезда» Антигонидов в любом месте Греции означало бы постоянную угрозу для его власти. Аргос также требовал оперативного принятия решения — и Пирр не стал терять времени.