Он собирался в Африку. Для того чтобы снарядить сотни кораблей, предстояло набрать матросов; такие наборы были крайне невыносимы для свободных городских демократий. Более крутые меры, к которым прибег царь, усилили неудовольствие и протесты; сикелы стали жаловаться, что он из царя сделался деспотом; а озлобленное их настроение в свою очередь заставляло его оградить себя от них, поручить защиту городов верным людям, воинам испытанной приверженности, возложить на них обязанность поддерживать порядок, ограничить права свободных демократий. Вскоре под предлогом охраны от карфагенян города были заняты гарнизонами, затем последовали налоги на имущество и строгий надзор за недовольными; обнаруживались заговоры, сношения с неприятелем; чуть ли не в каждом из городов знатные лица подвергались смертной казни как изменники. Наконец, когда был казнен даже прежде всех присоединившийся к нему Фоинон, когда велено было арестовать Сострата, которому едва удалось спастись бегством, — дело дошло до крайности; города стали прибегать ко всем возможным средствам, чтобы спастись: одни призывали на помощь мамертинцев, другие сдавались карфагенянам.
Вот единственные сведения, какие сохранились о действиях царя в Сицилии; назначенный в Африку флот не состоялся; беглецы из Сиракуз присоединились к наступавшим карфагенянам; мамертинцы стали опять нападать, и Пирр везде встречал только измену, мятеж, всеобщую ненависть. Тут явились послы от самнитов и тарентинцев, с тем чтобы упросить царя вернуться в Италию. Он знал, чего лишался, покидая Сицилию; «какое боевое поприще, — сказал он, — предоставляем мы карфагенянам и римлянам!» Но царь не мог разделить войско оттого, что враги как с той, так и с другой стороны были слишком сильны. Он еще раз со своею мощью напал на напиравших карфагенян и отразил их. Потом покинул Сицилию для того, чтобы спасти Италию.
В течение трех лет народы Италии, в особенности самниты, вели отчаянную борьбу против Рима, — мало того, в течение двух поколений самниты чуть ли не сорок лет подряд подвергались разорительной войне. Но потом, едва успели они за три года вновь возделать свои опустошенные поля, как опять восстали по призыву тарентинцев, не успокоившись даже тогда, когда Пирр подошел к самым стенам Рима. Когда Пирр удалился, они продолжали вести борьбу со страшным противником, хотя безнадежно, но с непоколебимым мужеством и с ненавистью. Одержанные в 278 г. Фабрицием победы не укротили Самний; с наступившим затем годом в стране появились оба консула, П. Корнелий Руфин и К. Юний Брут; они всюду опустошали поля, разрушали взятые ими и покинутые жителями города Самниты увозили в лесистые горы жен, детей и имущество. Консулы отважились было напасть на них, по встретили страшный отпор; римляне большей частью были перебиты или взяты в плен. Вследствие этого поражения консулы перессорились между собою; Брут остался в Самний и продолжал опустошать край, а Руфин двинулся к югу, одержал победу над луканами, бруттиями и пошел к Кротону.