Нет легких побед, есть хитроумные враги!
Но где же тут подвох?
Где собака зарыта?
И какая это собака, безобидная дворняга или же злобный цепной полкан?
Старый вояка задумчиво поглядел вслед удаляющейся деревянной громадине. Без сомнения, он вскоре решит этот ребус, хотя задачка и не из легких.
— Славная, однако, хрюшка! — улыбнулся развеселившийся мериканец.
Древнюю гисторию, к сожалению, он учил плохо.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Тут и сказочке конец
— Ну чё там, дай поглядеть!
— Да не лезь ты, болван, ты мне на руку наступил.
— Ну, Мыкола, пожалуйста.
— Заткнись, Крысюк, шею намылю!
— Эй, вы там, потише! — прикрикнул на расшалившихся казаков князь Всеволод, при свете толстой свечи играющий с Иваном Тимофеевичем в заморские шахи.
Обзор из головы деревянной хрюшки был так себе. Это, конечно, мастера, построившие сооружение, не шибко продумали. С другой стороны, успеть вовремя все сделать за одну ночь, это, знаете ли, нешуточный подвиг.
Чертежи свиньи были разработаны оружейным затейником и смекалистым Левшой. Ну а сама идея принадлежала Богдану Шмальчуку, а до него одному хитроумному эллину.
Достаточно вместительная хрюшка укрывала внутри нескольких бравых краинцев, десяток витязей, князя Всеволода да оружейного затейника с помощником Левшой. Остальное внутреннее пространство занимали всяческие нужные механизмы, без которых задуманный план не смог бы осуществиться.
Атаман Нетудыбаба оказался в трудную минуту решительнее всех. Когда стало ясно, что мериканцы колеблются, не зная, что им делать со столь странным подарком, именно он зазвездил камнем аккурат в лобешник гонящего пургу врага.
Нетудыбаба прицелился сквозь щель в огромном свином пятаке, и никто из вражеских солдат так и не заметил, откуда же вылетел солидный булыжник.
Пока что все шло строго по плану.
Затаившиеся в осажденном Киеве русичи должны были ввести противника в заблуждение, пущай враги думают, что князья уже готовы безропотно сдаться.
Следовало как можно дольше оттягивать момент штурма. Лазутчикам требовалось время, дабы добраться до града Кипиша и воспользоваться спрятанным там крайним средством.
Светлая голова Иван Тимофеевич даже успел собрать в Кипише дальнобойную катапульту, с помощью которой без особых трудностей можно было запустить в окрестности Киева бомбу, снабженную особым летательным механизмом, придуманным Левшой.
Последняя надежда русичей покоилась в неприступном для врага Кипише.
Враги оттранспортировали свинью к границе краинского удела.
Здесь ее собирались досконально изучить, ну а затем разобрать на части для переправки за окиян.
Вся вражеская армия была сейчас сосредоточена у осажденного Киева, и посему деревянное сооружение сопровождал лишь небольшой легковооруженный отряд.
Хрюшку отцепили от буксировщика, и в этот самый момент у деревянной постройки отвалилась задняя часть, вернее, то место, откуда торчал импровизированный хвостик, изготовленный из огромного куска закрученной спиралью деревянной стружки.
Из образовавшегося проема на вражеских солдат уставились три пары сонных глаз.
Враги обмерли.
Глаза тем временем дружно моргнули, Змей Горыныч окончательно проснулся и, слушаясь команд Ивана Тимофеевича, слегка дыхнул огнем.
Орущие солдаты попадали в снег, туша загоревшуюся одежду.
Не успевшая далеко отползти грузовая «сороконожка» направила на деревянную свинью крупнокалиберное орудие.
— Петро, давай! — донеслось из хрюшки.
Из спины свиньи быстро выдвинулась небольшая башенка, ощетинившаяся сразу тремя тульскими пушками.
Грохнуло как следует.
Вражеская «сороконожка» исчезла в клубах черного дыма.
Не теряя времени, оружейный затейник нетерпеливо потянул за хвост Горыныча, и Змей, недовольный таким обращением, сразу выдал полную трехголовую. Столб гудящего пламени швырнул дивное сооружение вперед.
Уцелевшие после короткой стычки враги позже утверждали, что деревянная свинья поначалу спокойно стояла на месте, а потом вжик… и исчезла!
Лишь слегка дымились оставленные в снегу глубокие борозды от мощных деревянных колес.
Жители невидимого града Кипиша с радостью приняли знатных гостей.
Деревянную свинью поспешно закатили за городские ворота.
Недовольный непривычной теснотой Змей Горыныч был отпущен, накормлен и теперь умиротворенно дремал в стогу заготовленного на зиму сена.
С улыбкой поглядев на Горыныча, выводящего тремя носами весьма немелодичные рулады, Иван Тимофеевич попросил местную дружину выкатить из подземного схрона новенькую, еще не пристрелянную катапульту.
Там же под землей хранилась и ядреная бомба.
Жители Кипиша были очень рады такому повороту дел, ибо до жути боялись этого странного волшебного устройства.
— Ну что, как будем пристреливаться? — спросил Всеволод, когда катапульта с бомбой в метательном ковше была установлена за пределами невидимого града.
— А зачем нам пристреливаться? — удивился оружейный затейник, крутя деревянные колесики, регулирующие натяжение просмоленных веревок спускового механизма.
Ну так еще, не дай Велес, в Киев попадем!
— Не попадем! — твердо ответил отец Муромца. — Мой помощник все уже рассчитал, правда, Левша?
Не шибко разговорчивый молодец молча кивнул.
— А как мы узнаем, что бомба благополучно долетела до позиций супротивника и там взорвалась? — все не унимался князюшка, продолжая свои расспросы.
— Я уже послал в Киев вещего барабашку, — пояснил Иван Тимофеевич, бережно протирая ядреную бомбу сухой тряпицей, — и предупредил князей, что ровно в полдень рванет.
Ясно Солнышко задумчиво поглядел на небо.
— Так уже, наверное, полдень и есть, ежели не больше.
Оружейный затейник мельком глянул на приделанные к катапульте песочные часы.
— Нет, княже, до полудня еще около получаса осталось.
Именно столько времени и заняла настройка катапульты весьма мудреной конструкции. Были тут и какие-то непонятные сильно натянутые ремни, и всяческие зубчатые шестеренки. Большинство деталей вырезано из дерева, но попадались среди них и железные явного заокиянского происхождения.
— Ну все, кажись, готово! — Отец Муромца с облегчением разогнул спину.
— Механизьм возведен! — браво отрапортовал Левша, с удовлетворением гладя на результат проделанной работы.
Иван Тимофеевич с лукавым прищуром покосился на Всеволода:
— Может, не стоит, княже, кто знает, как там оно обернется?
— Стоит, Тимофеич, очень даже стоит, сожгут ведь Киев, поганцы, и глазом не моргнут.
— Что ж… — Оружейный затейник положил руку на длинный спусковой рычаг. — Левша, отойди-ка в сторонку!
И отец Ильи Муромца решительно потянул рычаг вниз.
Внутри катапульты тотчас что-то щелкнуло.
Закрутились зубчатые шестерни, до звона натянулись кожаные ремни. Ковш метателя опасно изогнулся, дерево застонало, и катапульта, сложившись пополам, выстрелила, с пронзительным свистом выбрасывая ядреную бомбу в стылое зимнее небо.
— Пошла, родимая! — улыбнулся Иван Тимофеевич и, посчитав для порядка до десяти, шепотом произнес колдовскую формулу высвобождения ядреной силы.
В нескольких верстах от Кипиша засевшие в осажденном Киеве князья с интересом следили за горизонтом сквозь маленькие бойницы.
Вот неподалеку что-то хорошенько грохнуло, яркая вспышка на несколько секунд озарила довольно пасмурный день.
Высвобождающаяся разрушительная магия концентрическими кругами расходилась от эпицентра взрыва.
Левша действительно все славно рассчитал: ядреная сила так и не достигла града Киева, поспешно откатившись обратно.
Но вот врагу досталось сполна.
Поднявшиеся на крепостные стены русичи ошарашенно глядели на недавнее поле боя.
— Вот теперь-то и стало ясно, кто есть кто… — тихо проговорил батька Лукаш, задумчиво теребя правый ус.