— Прекрасно! — ответила Стефани, оборачиваясь, чтобы быстро обнять отца. — Я вернусь к ужину. Напомни маме не рассказывать Джессике, ладно? Я хочу сделать это сама.
—Хорошо, — сказал доктор Харрингтон. — Напомню.
Андерс подумал, что этот разговор был очень странным. За последние шесть месяцев Стефани и Джессика так сблизились, что иногда он просто немного ревновал. Он предположил, что их близость связана с тем, что обе были приняты древесными котами, но, возможно, это потому, что они обе были девушками. В любом случае, даже при том, что они не тратили много времени на хихиканье над одеждой или прическами, были времена, когда он чувствовал себя совершенно обделенным. Что Стефани не сказала бы Джессике?
Может быть, скоро день рождения Джесс или что-то в этом роде, подумал он, и Стефани собирается сделать покупки. Он решил спросить позже. Джессика Ферисс тоже стала его подругой, и он не хотел пропустить её день рождения.
— Могу я помочь понести это? — спросил он Стефани, когда они направлялись к тому месту, где он припарковал арендованный аэрокар.
— Мне не трудно, — заверила она его. — Это не так тяжело, как выглядит.
Андерс не возражал. Он привык к тому, что Стефани, несмотря на свою миниатюрность, была намного сильнее него. Она легко передвигалась в 1,35 g Сфинкса, не нуждаясь в антиграве, который Андерс носил днём и ночью, во сне и бодрствуя. Он полагал, что это не беспокоит его потому, что Стефани будет первой, кто напомнит ему, что она ничего не сделала, чтобы заработать дополнительные силы. Все Харрингтоны были джинни — генетически модифицированными людьми. На их родной планете Мейердал было создано несколько разновидностей, предназначенных для того, чтобы помочь людям справиться со средой, жить в которой в человеческом неулучшенном облике они были не намерены. Андерс не знал всей степени этих изменений, но он знал, что Стефани была сильной и стойкой. На ней всё хорошо заживало. Он не знал, был ли интеллект Стефани — она была пугающе умной — результатом генетических модификаций или просто удачей. В конце концов, оба её родителя очевидно были умны.
Конечно, у мутаций Стефани были свои недостатки. Самым очевидным недостатком был её огромный аппетит. В большинстве случаев это означало, что она просто перемалывала еду, не набирая ни грамма веса, но однажды в походе дополнительная упаковка съедобных батончиков, которую они взяли с собой, упала в ручей. Если бы Львиное Сердце не принёс какие-то странно выглядящие орехи, Стефани бы страдала от голода.
Андерс знал по собственному опыту, что люди могут есть многое из того, что растёт на Сфинксе. Конечно, если бы люди ели только ту пищу, которая была родной для Сфинкса, они в конечном итоге страдали бы от недоедания. Но совместимость означала, что планета, несмотря на её высокую гравитацию и относительно прохладный климат, на самом деле была довольно дружелюбной для людей. Дружелюбной, пока нечто не выпрыгивало из болота и не пыталось тебя съесть…
Андерс усмехнулся при воспоминании. Спустя время приключение определенно выглядело забавнее, чем тогда, когда оно происходило.
Аэрокар был пуст, когда они подошли к нему, но Андерс не удивился.
— Дэйси? — позвал он.
— Подойдите сюда, только на секундочку. Я вижу кое-что, что хотела бы зарисовать.
Он и Стефани подняли глаза как раз вовремя, чтобы увидеть высокую, худую, пожилую женщину, плывущую с нижних ветвей одного из многочисленных королевских дубов, украшавших территорию вокруг дома Харрингтонов. Она отрегулировала свой антиграв, не доходя до земли, и совершила легкую посадку, что говорило о большом опыте использования устройства.
— Доброе утро, Стефани, — весело сказала Дейси Эмберли. — Надеюсь, твои родители не возражают: свет, проходящий сквозь листья, особенно когда они приобретают этот особый золотистый оттенок, был для меня слишком сильным соблазном.
Стефани ухмыльнулась и уложила рюкзак в аэрокар. Львиное Сердце вскочил, устроился на одном из сидений у окна и мяукнул, чтобы ему приоткрыли окно и он мог чувствовать запахи. Андерс занял место пилота и выполнил просьбу древесного кота.
— Осенний cвет слишком силён и для мамы, — сказала Стефани. — Это только наша вторая настоящая осень здесь, на Сфинксе: мы приехали сюда поздно осенью прошлого года, когда уже приближалась зима. Мама рисует или фотографирует каждую свободную минуту. Она хочет выполнить серию сезонных картин.
— Я понимаю, — согласилась Дейси. — Мы живём здесь почти полный стандартный год, и, насколько я понимаю, Сфинкс существует в вечном конце лета, хотя изменение цвета деревьев за последние пару стандартных месяцев и заставляет меня поверить в осень...