В день возвращения с Мантикоры родители Стефани пригласили их в честь этого на грандиозную вечеринку, куда пришли все друзья Стефани — и Андерса. Стефани предпочла бы заполучить Андерса целиком, но её родители очень любили вечеринки, и, так или иначе, Стефани неожиданно ощутила робость. Вообще-то они никогда не объявляли себя парой, как это сделали Чет и Кристина, но даже так им хватало подшучиваний. Попозже у них появилось немного времени друг для друга. Затем Стефани и Андерс и вовсе перестали стесняться, и всё стало прекрасно.
— Прекрасно, — сказала Стефани Львиному Сердцу, — за исключением того, что я собираюсь стать той, кто уедет на Мантикору! Три месяца только переписываться... Могу ли я так поступить? И даже если университет доктора Уиттакера позволит ему вернуться, он не оставит его здесь навсегда. Я сомневаюсь, что Андерс хочет покинуть свою семью. Я имею в виду, что он сейчас здесь только потому, что его мама занята на своей должности. Что, если выяснится, что Урако запретит доктору Уиттакеру возвращение? Что, если Андерс узнает, что ему нужно вернуться домой, и это случится до того, как я вернусь с Мантикоры?
Древесный кот явно ощутил её страдание. Он легко запрыгнул к ней на колени и дотронулся своей настоящей рукой, всё ещё влажной и пахнущей сельдереем, до её щеки. Его травянисто-зелёные глаза встретились с её глазами, и он мягко издал успокаивающий и вопросительный звук.
— Проблема в том, — сказала ему Стефани, — что я сама не знаю, чего хочу. Когда главный рейнджер Шелтон начал рассказывать нам об обучающей программе, поездка была самой желанной целью для меня во всём мире. Сейчас... Сейчас я ловлю себя на том, что может, и неплохо было бы позволить моим родителям отговорить меня и отложить обучение ещё на год. Мне всего пятнадцать с половиной лет — хорошо, пятнадцать лет и восемь месяцев. Я могу подождать. Год — это не так уж много. В любом случае, СЛС вряд ли позволит мне стать помощником рейнджера до тех пор, пока пока мне не исполнится семнадцать...
Звук отцовского аэрофургона, паркующегося на своём месте рядом с клиникой, вернул её к реальности. Стефани порывисто обняла Львиное Сердце, чувствуя, как его пушистый хвост ответно обвился вокруг неё. Затем она глубоко вздохнула и выпрямилась.
— Что бы я ни решила, — мягко произнесла она, — я не могу позволить папе увидеть, что я расстроена. Это повлияет на него ещё до того, как я сделаю собственный выбор. Пойдём посмотрим, может, папе нужна помощь с его снаряжением или пациентом?
— Мяу, — согласился Львиное Сердце. Но звуки значили гораздо меньше, чем энергичное подрагивание кончика его хвоста и настороженные ушки во время шествия к двери. — Мяу! Мяу! Мяу!
***
Лазающий Быстро точно не знал, что могло вызвать такую смесь эмоций в его двуногой. Когда они были на встрече со Старой Властью (древесные коты окрестили так двуногого самца, которому подчинялись многие из его двуногих друзей) начальные эмоции Погибели Клыкастой Смерти были восхищением и счастьем, её разум был переполнен предвкушением и восторгом. Но затем, где-то в середине шумов, издаваемых ртом, он всё больше стал окрашиваться тревогой.
Лазающего Быстро это не обеспокоило. На протяжении многих сезонов, задолго до встречи с Погибелью Клыкастой Смерти, он служил своему клану в качестве разведчика. Ему было привычно волнение, приходящее вместе с новым заданием, Он привык к волнению, которое приходит с новым заданием, и к тому, как это волнение гасится при обдумывании стоящей перед ним задачи.
Однако в самом конце встречи Погибель Клыкастой Смерти ощутила всплеск настолько сильной эмоциональной боли, что Лазающему Быстро потребовалась вся сила воли, чтобы не завыть громко в ответ. Одно из различий, которое он обнаружил между двуногими и Народом, заключалось в том, что двуногие часто пытались скрыть свои чувства друг от друга. Это казалось странным, но затем он вспомнил, что двуногие были мыслеслепы. Они не могли чувствовать мыслесвет друг друга, даже если пытались, и иногда казалось, что их смущало, если они слишком сильно раскрывали свои чувства.
Ощущая, что детеныш делает всё, чтобы скрыть свои чувства в тот момент, Лазающий Быстро подавил свой отклик и и вместо этого предложил ей утешительное касание разума. Возможно, он не совсем понимал странное отношение двуногих к обмену эмоциями, но он гордился тем, что Погибель Клыкастой Смерти была сильной и сумела скрыть свою боль с очень небольшой помощью с его стороны.
Как только они покинули место Старой Власти, и Затеняющий Солнечный Свет сел в свою летающую штуку и отбыл, Погибель Клыкастой Смерти позволила своим чувствам изливаться более свободно. В этот момент Лазающий Быстро более точно локализовал источник ее страдания. Он распознал нотки эмоций, означающие, что его двуногая была поглощена мыслями об Отбеленном Мехе, молодом мужчине, в которого она вложила так много сил начиная с момента его возвращения в первые дни огненного сезона.