Они торопливо допили самогон.
После того, как следы нарушения были уничтожены, они молча сидели еще минут двадцать, слушая радио. Аллен оцепенел. Звуки воспринимались с искажением. Он чувствовал усталость, головокружение, но в то же время он был расслаблен и доволен. Ричард быстро погрузился в беспамятство. Бобби едва не упал с унитаза и нарушил молчание, чтобы сказать, что его тело было мертвым еще десять минут назад. Из всех только Гейб и Аллен оставались достаточно трезвыми, чтобы вдруг понять, какую важную они забыли вещь.
— Черт, Как мы могли так протупить? — громко сказал Аллен. —- Ведь Ричарду и Бобби нужно пройти через круг, чтобы вернуться в свои камеры! Есть у кого идеи?
Гейб с трудом встал на ноги и почесал светловолосую голову.
— Знаю. Ты пойдешь к наблюдательному посту в круге и попросишь иглу с ниткой у надзирателя. Он должен будет пойти в медпункт за ключом от шкафа. Это даст мне время, чтобы перенести их через круг. Не дыши на него во время разговора. И постарайся не споткнуться.
Аллен понял, что соображает куда хуже, чем Гейб, но все равно знал, что гигант так же пьян, как и он сам. Он попытался собраться с мыслями, чтобы выстроить план как можно лучше.
— А если он спросит, на кой черт мне нужна игла?
— Скажи, что у тебя порвалась рубашка, и ты хочешь ее зашить.
Встряхнув головой, чтобы лучше понять его мысль, Аллен проговорил:
— Но у меня нет порванной рубашки.
Нетерпеливо нахмурившись, Гейб резко рванул карман рубашки Аллена и протянул ему потрепанный кусок ткани.
— Вот, пожалуйста!
Аллен точно следовал плану Гейба. Как только надзиратель скрылся в медпункте, чтобы найти иглу, Гейб пересек круг большими шагами, держа Бобби под левой рукой и Ричарда под правой. Облегченно выдохнув, крайне сосредоточенный, Аллен мелкими шажками вернулся в камеру.
Он погрузился в сон раньше, чем его голова коснулась подушки.
На следующее утро Аллен проснулся с ощущением, будто его голова зажата в тиски. Чувствуя агонию, он пытался открыть веки, будто налитые свинцом, опасаясь худшего.
На задворках сознания он увидел себя в ярком круге своего бытия, в реальности.
Странно, подумал Аллен, что он никогда раньше не видел пятна. Он узнал о нем, когда Артур рассказывал детям, как войти в мир реальности и разговаривать с другими людьми, не принадлежащими их семье. Он объяснял им, делать все это можно лишь, когда находишься в световом круге, пятне. Сейчас Аллен ясно видел этот круг, будто он артист, стоящий перед публикой, в свете прожектора, а остальные ждут за кулисами или в своих гримерных.
Он хотел поприветствовать всех и выйти, но прожектор преследовал Аллена, оставляя заложником этого ослепляющего света. Он понял, что Рейджен и Артур сочли ответственным за это похмелье именно его, и не позволили никому другому пережить это. Аллен один должен был отвечать за последствия своих поступков.
Внезапно он услышал Артура:
— Что посеешь, то и пожнешь, — гулко прозвучало в пустой камере.
Пересохший рот с трудом выговаривал звуки, Аллен пытался встать. Заснуть в полночь пьяным вдрызг, чтобы заставить себя подняться в пять утра – это дерзкий вызов.
— Господи, помоги мне пережить эту пьянку! — прохрипел он.
Аллен обнаружил Бобби и Ричарда в общем зале, страдающими в тишине. Бобби поднял на него налитые кровью глаза.
— Ощущение, что я прожевал динамит, — сказал он жалобно.
Учитывая ситуацию, Ричард выглядел лучше. Одетый в строгий костюм, он выглядел скорее нервничающим, чем страдающим от похмелья. Иногда он встряхивал головой, чтобы убрать пряди волос, спадавшие на глаза.
— Позаботься о Зигмунде и Фрейде, хорошо?
— Можешь рассчитывать на меня, — уверил Аллен. — Я буду с ними разговаривать, чтобы они не комплексовали.
Несмотря на навязчивую головную боль, Ричард улыбнулся.
— Не хочется, чтобы они меня забыли, если я не сразу вернусь после суда. В окружной тюрьме меня могут задержать на несколько дней.
Когда настало время идти в суд, молодой человек выразительно посмотрел на Аллена и Бобби. В его глазах были слезы.
Борясь с собственными эмоциями, Бобби пожал ему руку и отвел взгляд.
— Все будет хорошо, парень.
Их прощание прервали Рузоли и Льюис, следующий за ним. Надзиратели шумно ввалились в комнату отдыха.
— Все к стене, сукины дети! — крикнул главный надзиратель и оттолкнул с дороги нескольких зомби.
Гневно раздувая ноздри и сверкая глазами, Рузоли прошел вдоль пациентов, выстроенных лицом к стене.