Таким образом, на протяжении 1980-х годов быстро создавались предпосылки для мощного социального взрыва. С одной стороны, это растущее недовольство существующим положением со стороны основной массы населения, а с другой — формирование в городах и сельской местности люмпенизированной молодежной массы, которая была в достаточной степени организованной и способной на любые антиобщественные действия. Основным центром ее сосредоточения и притяжения был Душанбе.
Предвестником грядущей катастрофы в Таджикистане стали события начала 1990 года, когда слухи о прибывших в Душанбе армянских беженцах собрали 11 февраля у здания ЦК Компартии демонстрантов. Уже на следующий день выкрики в толпе «Долой армян!» сменились требованиями «Долой Махкамова!» (первый секретарь ЦК Компартии Таджикской ССР). К вечеру в ответ на открытие огня милицией холостыми патронами, начались поджоги ларьков, погромы магазинов. Лишь 14 февраля, после ввода частей Советской Армии и внутренних войск МВД СССР, порядок был восстановлен.
Начавшийся тогда кровопролитный конфликт убедительно продемонстрировал, что в единый монолитный этнос таджики за годы советской власти не оформились. Долгие годы бессменно удерживали власть северные таджики-ленинабадцы. Так, с конца 1930-х годов первыми секретарями ЦК Компартии Таджикистана становились выходцы из тех мест.
После августовских событий 1991 года в Таджикистане сложился конгломерат политических сил, готовых бороться за власть с антикоммунистических позиций (движение «Растохез», Демократическая партия Таджикистана и Исламская партия возрождения).
Осторожность, проявленная К. Махкамовым в дни августовских событий 1991 года, его неумение ориентироваться в изменявшейся политической обстановке, обеспечили оппозиции возможность открыто выступить против правящего режима. После массовых антиправительственных митингов в Душанбе (попытка провести такой митинг в Ходженте — на севере Республики — окончилась неудачей: он был разогнан властями, причем для этого под видом «народа» использовались криминальные элементы из молодежи) К. Махкамов был смещен, и к власти вернулся Р. Набиев, бывший до Махкамова первым секретарем ЦК КПТ и ставший теперь президентом Таджикистана. Между президентом и лидерами оппозиции было подписано соглашение, по которому Набиев обязался не преследовать лидеров оппозиции, а противостоящая сторона дала согласие действовать только законными методами и не предпринимать никаких действий антигосударственной направленности. 2 декабря 1991 года Набиев принял президентскую присягу.
Шаткое равновесие политических сил, установившееся к началу 1992 года, неизбежно должно было рухнуть. Находившиеся у власти посткоммунистические структуры во главе с президентом Набиевым, собравшись с силами после удачных акций оппозиции в сентябре — октябре 1991 года, активно искали предлог, который позволил бы им на законных основаниях покончить с оппозиционерами. И такой предлог можно было найти без особого труда: силы, выступавшие за изменение власти в Таджикистане, быстро переходили к крайним мерам. Этому способствовали экстремистские взгляды некоторых оппозиционных лидеров (например, председатель Демократической партии Таджикистана Шодмона Юсуфа) и политические амбиции руководителя официального духовенства республики Ходжи Акбара Тураджонзоды (Кахарова).
К марту 1992 года кризис во взаимоотношениях власти и оппозиции назрел. Набиев, подталкиваемый своими сторонниками в Верховном Совете и правительстве, перешел в наступление. 6 марта в Душанбе был арестован представитель Демократической партии, председатель горисполкома Максуд Икрамов, депутат Верховного и городского Советов. Арест был санкционирован парламентом и специально созванной сессией депутатского корпуса Душанбе. Этим актом Набиев фактически разорвал соглашение, подписанное с силами оппозиции осенью 1991 года.
11 марта Душанбинский городской суд приговорил одного из руководителей «Растохеза» Мирбобо Миррахимова к двухлетнему тюремному заключению за «клевету на председателя Верховного Совета Таджикистана Сафарали Кенджаева».
После ряда пресс-конференций, организованных руководством оппозиции в связи с этими событиями, 22 марта в Душанбе состоялся многотысячный митинг в знак протеста против судебных преследований руководителей Демократической партии Таджикистана. Обстановка все более накалялась. Последней каплей стала прямая трансляция 25 марта по республиканскому телевидению заседания Президиума Верховного Совета Таджикистана, на котором С. Кенджаев обвинил министра внутренних дел Мамадаеза Навжуванова, памирца по происхождению, в превышении полномочий. Обвинения были высказаны в крайне оскорбительной форме. Навжуванов в свою очередь обвинил Кенджаева в дискриминации горцев.