Перед нами лежал огромный город, представлявший продуманную и заблаговременно организованную систему укрепленных районов, более 600 тысяч каменных построек, каждая из которых была превращена противником в крепость. Сражение сразу завязалось на земле, под землей и в воздухе. Фронт был кругом. Наступавшие советские воины не видели привычной армии противника со всеми ее атрибутами. Здесь не было линии обороны в общепринятом смысле. Противник обрел многоликость - некоторые нацистские формирования действовали в гражданской одежде, растекались мелкими группами, наносили удары из-за угла, из развалин, подвалов, с чердаков уцелевших зданий, из канализационных колодцев, выходили в тыл подземными коллекторами, линиями метро, жалили со всех точек, откуда только можно было наносить удары.
В составе фронта было немало соединений, имевших большой опыт ведения боя в городе, но этот опыт не шел ни в какое сравнение с тем, что встретилось в Берлине. В сражение включились танковые армии и корпуса, стихия которых оперативный простор. Здесь же танки вынуждены были действовать в составе штурмовых отрядов и групп, пробиваться по узким каменным коридорам под обстрелом артиллерии и фаустников противника.
В период подготовки к операции командиры и политаппарат соединений, частей и подразделений провели огромную работу по ознакомлению личного состава с планом Берлина, распространению опыта и отработке действий штурмовых групп. Были отпечатаны в десятках тысяч экземпляров и распространены в войсках инструкции и памятки по ведению уличных боев для всех родов войск. Это, конечно, сыграло в дальнейшем положительную роль, но главное, что решило исход битвы за Берлин, - это беззаветное мужество наших солдат, сержантов, старшин, офицеров и генералов.
Бой в самом городе сразу распался на тысячи отдельных очагов, шел в подвалах, на этажах зданий, в подземелье, на лестничных пролетах, на улицах и площадях, отделенных друг от друга развалинами и уцелевшими стенами построек. Не раз наши воины попадали в устроенные гитлеровцами ловушки, так называемые "огненные мешки". Путь отважным бойцам преграждали баррикады и завалы, мощные опорные пункты, из которых противник поливал наступавших потоками горячего свинца.
Огромную роль в поддержании высокого боевого порыва, неутомимости и самоотверженности действий личного состава играла в те дни работа всего партийно-политического аппарата.
Разъясняя особенности сложившейся обстановки, историческое значение захвата столицы вражеского государства, партийно-политический аппарат войск фронта продолжал разъяснять политику нашей партии в отношения к местному населению, подчеркивая при этом, что каждый встречный житель Германии не может сегодня рассматриваться как непосредственный виновник бесчинств и зверств, чинимых недавно гитлеровскими захватчиками на временно оккупированных территориях нашей Родины.
Большую помощь политорганам и всему партполитаппарату оказала в то время статья, опубликованная 14 апреля в "Правде". В ней говорилось: "Красная Армии, выполняя свою великую освободительную миссию, ведет бои за ликвидацию гитлеровской армии, гитлеровского государства, гитлеровского правительства, но никогда не ставила и не ставит своей целью истребить немецкий народа.
Руководствуясь этим положением, Военный совет фронта в своем обращении к личному составу писал:
"Настоящий воин Красной Армии никогда не уподобится фашистским людоедам, никогда не уронит достоинства советского гражданина и за безрассудной "личной местью" не может забыть главного - священной и благородной цели войны, ради которой наш народ взялся за оружие, - разгромить немецко-фашистскую армию и покарать фашистских преступников. Мы не мстим немецкому народу, обманутому фашистскими главарями, отравленному ядом человеконенавистнической расистской пропаганды, а хотим помочь ему сбросить с себя это кровожадное чудовище фашизм".
И советский воин свято выполнял свой интернациональный долг. Еще в центре города бушевало пламя войны, а на его отвоеванных окраинах у многочисленных солдатских кухонь немецкие дети, женщины в старики получаля горячую пищу.
Следует здесь снова напомнить, что на протяжении последнего года войска фронта получали пополнение в основном из числа призванных в ряды армии жителей районов, переживших ужасы временной оккупации. С одной стороны, это были люди, на своей собственной судьбе испытавшие гнет фашистского режима. С другой стороны, оторванные от жизни советского общества, они были напичканы гитлеровской пропагандой, вымыслами о слабости Красной Армии, о превосходстве германского оружия.
Ориентируясь на эту категорию бойцов, противник забрасывал расположение наших войск тысячами листовок, в которых пытался навязать мысли о неприступности Берлина. "От Берлина вы недалеко, - вещала одна из таких листовок, - но в Берлине вы не будете. В Берлина каждый дом будет неприступной крепостью. Против вас будет бороться каждый немец!" "Мы тоже были у Москвы и Сталинграда, - говорилось в другой листовке, - но их не взяли. Не возьмете и вы Берлин, а получите здесь такой удар, что и костей не соберете. Наш фюрер имеет огромные людские резервы и секретное оружие, которое он берег для того, чтобы на немецкой земле окончательно уничтожить Красную Армию"{43}.
В противовес распространяемым в листовках лживым домыслам геббельсовской пропаганды партийно-политический аппарат войск на конкретных примерах минувших операций показывал коренные изменения, происшедшие а расстановке сил на фронте, постоянный рост экономического и военного могущества страны, возрастающие с каждым днем размеры материального, технического, боевого обеспечения войск всем необходимым - от боеприпасов до продовольствия.
В эти дни настойчивая работа пропагандистов и агитаторов, их слова о росте боевою могущества Родины наглядно подтверждались наличием огромного количества могучей техники, которая обрушивала на врага всю мощь своего удара. В этих условиях горячее слово агитатора, подкрепленное конкретными боевыми делами наступающих войск, оказывало самое активное влияние на рост сознания воинов.
Используя огромный опыт воспитательной работы, накопленный войсками в ходе последнего года войны, политорганы умело сочетали все виды пропаганды и агитации, начиная от беседы бывалых воинов с новичками пополнения и групповых политинформаций до лекций с офицерским составом, издания в помощь агитаторам печатных методических и справочных разработок, памяток личному составу о действиях в наступлении, до создания яркой и впечатляющей нарядной агитации на путях движения войск к заветной цели.
Вспоминается в этой связи замечательные, добротно выполненные придорожные щиты. На первом из них было написано: "До Берлина 50 километров. Быстрее вперед!" На втором, появившемся на дороге к Берлину после овладения укреплениями Зеловских высот, яркие буквы, видимые издалека, призывали: "До Берлина осталось 30 километров. Вперед, товарищи, вперед!"
Без преувеличения можно сказать, что в дни наступления на Берлин оперативность информации об успехах отличившихся частей и подразделений, о геройских подвигах отдельных бойцов и командиров достигла просто высочайшего уровня, что в условиях разрозненности действий отдельных подразделений, штурмующих под непрерывным огнем многочисленные укрепления врага, было делом нелегким.
Один из многих примеров. 20 апреля артиллеристы подразделений капитана Решетова и майора Демидова обрушили огонь на район имперской канцелярии и центре Берлина. Это произошло в 13 часов, а в 15 часов все войска фронта были оповещены об этом событии, а сразу, в это же время, на центральные кварталы фашистской столицы обрушила огонь вся дальнобойная артиллерия центрального участка фронта, салютуя грохотом орудий героическим успехам воинов, приступивших вплотную к штурму последнего оплота германского фашизма.