Вместо сравнительных комментариев по поводу записи, сделанной в начале войны Гальдером, будет уместно привести здесь красноречивые факты высочайшей гуманности советского народа, его победоносной армии.
Еще шли бои в центре города, а Военный совет фронта направил Военным советам армий и начальникам соответствующих управлений фронта директиву об организации снабжения продовольствием и питания из походных кухонь гражданского населения города. При этом определялись и минимальные нормы суточного пайка в соответствии с нашими возможностями: хлеба - 150 - 200 граммов, мяса - 25, картофеля - 400, сахара - 10, жиров - 5 (только для детей), кофе - 2 грамма. Когда же закончились бои, Государственный Комитет Обороны утвердил представление Военного совета фронта о значительном увеличении с 8 мая 1945 года до следующих суточных норм: хлеба - 400-500 граммов, крупы-50, мяса - 60, жиров - 15, сахара - 20 граммов, овощей - по наличию ресурсов на месте.
11 мая Военный совет принял решение о дифференцировании норм снабжения, поставив на первое место рабочий класс, на плечи которого ложилась вся тяжесть восстановления хозяйства Берлина. К первой же категории были отнесены деятели науки, учителя, медицинские работники, определенные категории деятелей культуры, антифашисты, освобожденные из гитлеровских лагерей и вышедшие из глубокого подполья.
К 15 мая было отпечатано и вручено жителям столицы полтора миллиона продовольственных карточек, приведены в рабочее состояние многие продовольственные магазины, хлебопекарни. Для организации снабжения населения продовольствием фронтом и армиями было выделено болев 1500 командиров и политработников, большое количество бойцов и сержантов, автотранспорт для подвоза продовольствия.
Особое внимание было уделено детям. Для них был установлен особый паек. В молочные хозяйства, расположенные вокруг Берлина, были переданы соответствующими решениями Военного совета от 31 мая и 19 июня до 7 тысяч голов дойных коров, что дало вскоре возможность организовать доставку в Берлин для питания детей и для нужд лечебных учреждений до 70 тысяч литров молока в сутки.
Здесь нелишне вспомнить, какую участь готовили гитлеровцы советским детям. В "генеральном плане "Ост" говорилось: "...на территории СССР должны быть закрыты все детские больницы, сады в ясли", пропагандироваться "добровольная стерилизация", воспрещена борьба "против детской смертности". План предусматривал жесткую политику геноцида, массовой депортации и другие чудовищные меры, направленные на истребление советского народа.
Однако продовольственная помощь населению - это только одна часть задачи, которую пришлось сразу решать советскому командованию. Берлин лежал в развалинах, без света и тепла, без воды и газа, с парализованным городским и железнодорожным транспортом. Воздух был отравлен смрадом разлагающихся в развалинах трупов людей и животных. Городу угрожала эпидемия из-за отсутствия медперсонала - на 8,5 тысячи сохранившихся больничных коек и примерно 2 тысячи медперсонала легла задача медицинского обслуживания сотен тысяч жителей.
Потребовался колоссальный труд многих тысяч офицеров, сержантов и бойцов, чтобы выручить из беды население Берлина. К 20 июня "пулевая" поначалу мощность электростанций была поднята до 100 тысяч киловатт, что дало жизнь тысяче коммунальных предприятий, 33 тысячи жилых домов получили свет, 85 тысяч зданий, не считая коммунальных предприятий, получили воду, коечная сеть больниц возросла до 31700, возрождалась быстро культурная жизнь города открылись театры оперы и балета, драмы, комедии, филармония, кинотеатры, которые ежедневно посещало до 100 тысяч берлинцев. В кинотеатрах показывали и кинокартины о разгроме гитлеровцев под Москвой, Сталинградом и на Курской дуге. Эти картины помогали жителям города узнать правду о войне.
В восстановлении нормальной жизни в Берлине в других городах советской зоны оккупации решающую роль играли все жизнедеятельные прогрессивные силы самого немецкого народа, прежде всего антифашисты во главе с испытанными борцами международного коммунистического движения товарищами Вильгельмом Пиком и Вальтером Ульбрихтом.
Учитывая, что мои воспоминания по разным причинам выходят в свет много лет спустя после войны и что сейчас уже опубликованы фундаментальные научные исследования о всемирно-исторических событиях тех дней, мне остается передать читателю только несколько чисто личных наблюдений, сохранившихся с того времени в памяти, познакомить с некоторыми моими размышлениями.
Как известно, стремясь всячески подчеркнуть свое намерение вести переговоры только с нашими западными союзниками, явно заигрывая с ними, представители германского командования еще 7 мая поторопились подписать в Реймсе (что примерно в полуторастах километрах от Парижа, за тысячу километров от Берлина) акт о безоговорочной капитуляции.
Не трудно понять, что проявленная в этом вопросе нашими союзниками чисто ковбойская бестактность была встречена нашим правительством резко отрицательно.
По тому решающему вкладу, который внес Советский Союз в разгром гитлеровской Германии и ее союзников, в спасение человечества от фашистского рабства, он имел на подписание акта прав гораздо больше, чем все западные союзники, вместе взятые.
Именно по этой причине И. В. Сталин высказал свое полное несогласие с тем, что акт о капитуляции подписан союзниками в одностороннем порядке и не в Берлине, где для этого исторически было уготовано более подходящее место.
И. В. Сталин в разговоре с Г. К. Жуковым предупредил, что он договорился с союзниками считать акт, подписанный в Реймсе, предварительным протоколом капитуляции, и предложил подписать окончательный акт о капитуляции в Берлине. Представителем советской стороны с установленными полномочиями назначался Маршал Советского Союза Г. К. Жуков.
Рано утром 8 мая в Берлин прилетел заместитель пар-кома иностранных дел А. Я. Вышинский и поздним вечером, вернее в ночь на 9 мая, в пригороде Берлина Карлсхорсте, в актовом зале бывшего военно-инженерного училища, состоялось подписание акта о безоговорочной капитуляции Германии. Происходило это так.
В 23 часа 45 минут Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, представитель Верховного командования союзных войск маршал авиации Великобритании Артур В. Теддер, командующий стратегическими воздушными силами США Карл Спаатс и главнокомандующий французской армией генерал Ж. Делатр де Тассиньи, а также представлявшие советскую сторону А. Я. Вышинский, автор этих строк, В. Д. Соколовский и другие собрались в кабинете, расположенном рядом с подготовленным для церемонии валом.
Когда стоявшие в углу кабинета старинные массивные часы торжественно начали отбивать полночь, Г. К. Жуков, а за ним все присутствовавшие поднялись со своих мест и направились в зал.
С деликатным приглашающим жестом Г. К. Жуков направился к столу, установленному на фоне знамен стран-союзниц. За длинными столами, расставленными вдоль стен вала, заняли моста генералы Красной Армии, войска которых отличились в боях за Берлин.
Не берусь здесь передавать словами, описывать смешние мыслей и чувств, владевших мной в эти минуты. И торжество победы, и грусть памяти о друзьях и товарищах, не дошедших до заветною победного рубежа. И волнующее ощущение присутствия здесь, причастности к событию, которое должно навеки войти в историю...
Мне представлялось в эти минуты, что здесь вместе о прославленными полководцами и военачальниками присутствуют все те, кто по зову сердца своего защищал Родину на протяжении всех бесконечно долгих и трудных дней войны, все те, кто не дрогнул в тот решающий миг, когда надо было оплатить торжество грядущей Великой Победы ценой собственной жизни, присутствуют герои партизанских отрядов, герои трудового фронта, сумевшие совершить коллективный трудовой подвиг, не имеющий равных во всей истории человечества.
В эти минуты сама история подводила убедительный итог многогранной вдохновляющей деятельности Коммунистической партии, сумевшей в суровых условиях военного лихолетья обеспечить монолитное единство политического, государственного и военного руководства страной, нерушимое единение армии и всего народа, фронта, где в огне сражений ковалась победа, и тыла, где ковалось оружие победы над заклятым врагом.