Принятые меры помогли в значительной степени решить проблему обеспечения ополченских дивизий стрелковым оружием.
Между тем, с выводом ополченских дивизий в лагеря в западные районы Подмосковья, где они проходили боевую учебу и строили оборонительные сооружения, вскрылись весьма ощутимые недостатки поспешного формирования.
Пока дивизии находились в Москве, их формирование проходило в целом нормально, руководители предприятий и учреждений рассчитывали, видимо, что ополченцы будут проходить обучение и нести службу без отрыва от работы. Но как только дивизии ушли в учебные лагеря и стало трудно выполнять планы выпуска военной продукции, некоторые руководители предприятий и научных учреждений устремились в райкомы и штаб округа с просьбами вернуть тех или иных работников, так как их некем заменить. Одновременно от командиров и комиссаров стали поступать рапорты о том, что часть ополченцев по состоянию здоровья и возрасту не выдерживает трудностей боевой учебы и оборонительных работ.
Пришлось буквально на ходу исправлять допущенные при комплектовании ополчения ошибки, возвращать на предприятия и в научные учреждения крайне необходимых в интересах обороны специалистов, отчислять больных и пожилых ополченцев. Не всегда это проходило гладко, многие добровольцы возмущались, писали протестующие заявления, усматривая в самом факте возвращения домой некий акт недоверия.
В те дни политический аппарат ополченских формирований был ориентирован на проведение активной работы по разъяснению сути принятых мер. И все же непосредственно в политуправление округа, минуя военкоматы, а зачастую и с жалобами на них, являлись представители старой гвардии большевиков, требовавшие направления на передовую или, в крайнем случае, предоставления, как минимум, работы по специальности. С отказами, даже, казалось бы, самыми аргументированными, они не мирились и нередко жаловались выше - теперь уже на работников политуправления.
Вспоминается появление в моем кабинете бывшего наркома лесного хозяйства Н. М. Анцеловича. Старый большевик, давно перешагнувший через свой шестидесятилетний юбилей, он сразу напустился на меня со всей непримиримостью задетого за живое человека.
- То есть как это старик?! - кричал он на весь кабинет. - Что? Не призывного возраста? Давайте мне вашего образцового призывника, пойдемте в тир, будьте свидетелем. Я ему десять очков форы с закрытыми глазами дам! Я из нагана могу в подброшенный пятак попасть!
Сообразив, видимо, что это утверждение выглядит несколько преувеличенным, он тут же поправился:
- Ну а в фуражку - так это в любое время! Из уважения к возрасту и благородному порыву посетителя решил лучше промолчать.
- Тогда я на вас прямо в вашем присутствии пожалуюсь!
Ткнув пальцем в белый телефонный аппарат, он безошибочно определил:
- Это у вас "кремлевка"! Разрешите?
Не дожидаясь ответа, он подошел к аппарату, снял трубку, набрал номер и, услышав отзыв, с обидой произнес:
- Привет, Анастас, это - Анцелович. Скажи ты товарищу Телегину, что я вполне здоров и годен к военной службе. Я прямо от него звоню, в его присутствии! - И, обращаясь ко мне, сказал: - Вот, поговорите, товарищ Микоян на проводе. Он подтвердит!
Действительно, у телефона был А. И. Микоян. Он поздоровался, поинтересовался, не очень ли шумит неспокойный посетитель, и посоветовал подобрать ему какую-нибудь работу, связанную с военной промышленностью.
- Он человек энергичный. Если найдете должность, может оказаться весьма полезным. Желаю успехов!
Забегая вперед, скажу - работу нашли. Когда в политуправлении создали отдел военных заказов, Н. М. Анцелович представлял его в единственном числе, но работал за целый отдел.
Этот отдел занимался поисками возможностей перевода работы различных мелких мастерских на нужды обороны, переоборудования их в предприятия по ремонту оружия, производства различного рода запчастей. В частности, на базе одной из мастерских, делавших металлические игрушки, им было организовано производство корпусов для противотанковых мин.
Характерная для того периода быстрая, зачастую неожиданная смена обстановки и решений придавала всей нашей работе характер прямо-таки лихорадочный. Действовать приходилось одновременно по многим направлениям. Об одном из них - несколько подробнее.
16 июля состоялось решение Государственного Комитета Обороны, а 18 июля приказ Ставки Верховного Командования о строительстве Можайской линии обороны общей протяженностью в 220 километров по рубежу Московское море (Волжское водохранилище), западнее Волоколамска, Можайска до слияния реки Угра с Окой. По самым предварительным подсчетам, требовалось выполнить огромный объем работ: выбросить 7,5 миллиона кубометров земли, уложить около 25 тысяч тонн цемента, 51 тысячу тонн гравия и щебенки, использовать 590 тысяч кубометров лесоматериалов. На обсчитанные работы предполагалось затратить более 5 миллионов человеко-дней и 68 тысяч машино-дней. Сроки определялись жесткие первая очередь к 15 октября, вторая - к 20-26 ноября.
Постановлением ГКО о строительстве Можайской линии обороны не предусматривалось одновременного создания руководящего органа, способного со знанием дела вести проектирование и строительные работы. Не были указаны источники получения в нужном количестве дефицитных строительных материалов, необходимой строительной техники.
Что касается руководящего органа, то после короткого обсуждения вопроса с командующим был найден, возможно, не лучший, но вполне приемлемый в тех условиях вариант - сформирование оперативной группы МВО по строительству Можайской линии обороны.
Возглавил эту группу генерал-майор Александр Иванович Кудряшов. Следует отдать должное Александру Ивановичу. Отсутствие необходимых для руководства таким строительством инженерных знаний он компенсировал неиссякаемой энергией, умением подобрать инициативных и грамотных специалистов-фортификаторов и организовать их работу. Его человеческие качества - общительность и доступность - помогали успешно решать самые сложные задачи.
Так, по инициативе Кудряшова и при содействии Военного совета округа было создано инженерное подразделение опергруппы, возглавил которое крупный специалист - старший преподаватель кафедры фортификации Военно-инженерной академии имени В. В. Куйбышева кандидат технических наук бригинженер А. И. Пангсен. Для проведения рекогносцировочных работ удалось привлечь необходимое количество преподавателей и слушателей военных академий.
Усилиями А. И. Кудряшова в короткие сроки, уже н середине августа, удалось в общих чертах решить проблему управления строительством Волоколамского, Можайского, Малоярославецкого и Калужского укрепленных районов полевого типа. Дело несколько осложнялось тем, что сотрудники Главного военно-инженерного управления Красной Армии, осуществлявшего контроль за ходом строительства, в те дни не всегда были готовы дать ответ на постоянно возникавшие многочисленные вопросы, и Александру Ивановичу, находившемуся чаще всего на различных участках строительства, приходилось решать их по своему усмотрению, на свою ответственность.
Так вот, нам удалось получить указания Управлению оборонительного строительства о специальном сформировании 7 армейских управлений военно-полевого строительства, которые развернулись главным образом на волоколамском, можайском и малоярославецком направлениях. Военному совету разрешили приступить н формированию рабочих батальонов из лиц старших возрастов, не подлежащих мобилизации в армию.
Энергия, инициатива и блестящие организаторские способности Александра Ивановича восхищали всех нас. Забегая несколько вперед, скажу, что, когда 2 декабря Московская зона обороны решением Ставки ВГК обрела статус оперативного объединения, А. И. Кудряшов был назначен начальником штаба М.з.о.
Добавлю, что многие проблемы строительства удалось тогда решить благодаря помощи и поддержке местных партийных и советских органов.
Пожалуй, единственное, в чем в то напряженное время строительство не испытывало нужды, - так это в рабочей силе! Как человек близко знакомый со всем, что происходило на можайском оборонительном рубеже, могу засвидетельствовать: главную силу на строительстве оборонительных сооружений составлял московский комсомол, рабочая молодежь со столичных предприятий.