— Как приятно вновь видеть тебя.
Ответ Бобы Фетта был сух и лишен эмоций: — Мои чувства, Жиета, с тех пор не поменялись. В клетке завозился Босск.
— Ты что, знаком с этой тварью?
— У нас… были кое-какие дела, — Фетт и головы не повернул к трандошану. — Некоторое время назад.
— И весьма прибыльные, между прочим, — гигантский цилиндр покачнулся в воздухе, развернулся, насколько это было возможно, к клеткам. — Не для всех, разумеется… но для кое-кого — уж точно.
Улыбка хатта стала отдавать кислятиной.
— Надеюсь, — обратился Жиета к хозяину корабля, — что ты не ожидаешь, что на Циркумторе к тебе будут относиться с прежней степенью доверия?
Он щелкнул металлическими клешнями с такой силой, что высек искры.
— После того, что ты устроил у нас в прошлый раз, Фетт, никто не станет встречать тебя с гостеприимно распахнутыми объятиями.
— Больно нужно, — охотник шагнул к хатту, оказавшись с ним лицом к лицу. — Ты — существо деловое, Жиета. Я тоже. Сантименты к делам не относятся. Если ты готов заняться делами, тогда нам есть о чем говорить. Если не готов, разговаривать не о чем.
— Все тот же прежний Боба Фетт, — панцирник, втиснутый в цилиндр, ухитрился пожать плечами. — Как греет знание, что что-то в нашей вселенной никогда не меняется. Так какое же дело ты прибыл обсудить на Циркумтору?
— Ты знаешь, по-моему.
Тяжелые веки опустились, придав плоской серой физиономии хитрое выражение.
— А это твое дело, случайно, не связано неким образом с Оф Нар Диннидом?
— Хватит сотрясать воздух! — рявкнул Босск. — Только время тратишь! Тебе отлично известно, зачем мы здесь!
Жиета с любопытством скосил глаза на клешни.
— Твой подручный такой прямолинейный, — вздохнул хатт, вновь поднимая взгляд на Бобу Фетта.
Тот кивнул.
— И не только. Есть и другие достоинства.
— Пусть держит их под контролем, — посоветовал Жиета; одна из искусственных металлических ручек поскребла складчатый подбородок. — Но, разумеется, ты сознаешь, что объект нашей беседы, этот Оф Нар Дин-нид, гость Циркумторы. И ты знаешь, что гостеприимство хаттов известно по всей Галактике. Счастье гостя для нашей расы священно.
Пожалейте меня! взмолился Зукусс, прислушивавшийся к беседе. Если чем-то хатты и знамениты в Галактике, так это подлым характером и ни с чем не сравнимой зловредностью, которые они не уставали демонстрировать всем, кто оказывался в их жилище. Зукусс слышал о том, как обращался с так называемыми гостями и даже собственными слугами прославленный Джабба Хатт. Рассказывали такое, что по коже начинали ползать мурашки величиной с палец. Ганд вдруг подумал, что между существами, подобными Жиете, и владельцем мандалорских доспехов есть огромная разница. Боба Фетт причинял кому-нибудь боль или даже убивал (что было, то было), не испытывая злости или иных эмоций, в то время как хатты наслаждались страданиями окружающих.
— Нашелся кое-кто, — говорил тем временем Фетт, — и он хочет осчастливить Диннида в той же степени, что и ты.
— Ах да! — массивная голова, высовывающаяся из покачивающегося на антигравитационной подушке цилиндра, изобразила кивок. — Бывшие работодатели льюнеси. Я так понимаю, что ты здесь по их поручению. Ну скажи, ты же действуешь в их интересах?
— Я действую в собственных интересах. Только.
— Ну конечно, — ухмылка Жиеты уже была такой широкой, что стал виден толстый влажный язык. — Ничего другого я не ожидал. Альтруизмом ты не страдаешь. Подозреваю, что и о твоих друзьях можно с уверенностью сказать то же самое.
Одна из крабьих лапок поднялась и обвела круговым жестом трюм.
— Какая грозная команда, что скажешь, Фетт? Мое сердце внутри этого цилиндра трепещет от одного лишь взгляда на них — Жиета всмотрелся. — Ну-ка, ну-ка… никак сын Крадосска?
Глаза трандошана были двумя узкими разрезами бритвы, а голос — низким рыком.
— Тебе-то что с того?
— Воистину, ты его потомок! — Жиета в притворном испуге всплеснул лапками, расширив глаза. — Передай старому ящеру мои наилучшие пожелания, как увидишь его. А встретишься ты с ним очень скоро, — панпирник вернул внимание Фетту. — Потому что если ты, Фетт, думаешь, что я пропущу столь очевидных бандитов на Цир-кумтору, то должно быть, у тебя там, внутри шлема, замкнуло пару контактов.
Откровенно оскорбительное замечание на объект издевки воздействия не возымело. По крайней мере, видимого.
— Этот вопрос мы сейчас обсуждать не будем, — бесстрастно произнес охотник. — У меня правило: о делах говорить, только когда добыча лежит на столе. Говори.
— Вынужден предупредить тебя, — металлические клешни негромко и даже мелодично пощелкивали, аккомпанируя словам, — что мы ведем речь об очень ценной добыче.
— Тем выгоднее. Поэтому мы здесь. Фетт указал на остальных.
— Ну, в этом я даже не сомневаюсь, — Жиета почесал складки кожи на шее. — Я просто теряюсь в догадках, не поменялось ли что-то в нашей Галактике, мой дорогой Фетт, судя по тому, как идет охота за ценной добычей. Естественно, я слышал о том, что ты присоединился к охотничьей Гильдии, и должен признать, что эта новость потрясла весь мой клан на Циркумторе. Стареешь, Фетт, или просто устал?
— Не устал, — лениво качнул шлемом охотник. — Поумнел.
— Вот и это опять-таки без сомнения! В отношении тебя, разумеется, — хатт послал остальной группе хитрую, вкрадчивую улыбку. — Только на языке вертится вопрос… А что твои новообретенные друзья получают от этой сделки, а?
Зукусс сообразил, что зачарованно смотрит прямо в огромные желтые глаза хатта; металлический громоздкий цилиндр с удивительным изяществом (для такихто размеров!) маневрировал в тесном трюме. Ощущения были не из приятных, словно кто-то оценивал расстояние до мишени и угол наклона. Зрачки хатта казались бойницами в мир алчности, медленного и постоянного насыщения непомерного аппетита. Если сравнивать — быстрая смерть от бластера была милосердием.
А затем ганду в голову пришло новое сравнение — не окно, а зеркало. Он смотрел на своеобразное отражение себя самого и слышал в мыслях насмешливый голос Жиеты. Маленькая тварюшка, говорил хатт. Я. — все то, чем ты хочешь быть. Только пасть, желудок и голод. В этой холодной Галактике превалировал простой принцип: «Жри или будешь сожран», все подчинялись ему — от Палпатина до вомпы-песчанки, роющейся в песках Татуина.