Босск покивал в знак согласия.
— Полагаю, папаша много еще о чем говорил. О верности и чести. И о всяком таком поодоо.
— Как обычно, — поддакнул тви'лекк. Должно быть, самая сложная часть твоей работы, — обронил трандошан, — слушать болтовню дураков.
Дд ты даже понятия не имеешь до какой степени, подумал Фортуна.
— Я давным-давно привык.
Босск еще раз кивнул, на этот раз медленнее.
— Приближается время, когда тебе по крайней мере одного дурака слушать не придется. Когда я стану править Гильдией, все здесь переменится.
— С нетерпением ожидаю, — тви'лекк поклонился. Он действительно приучил себя с напускным равнодушием слушать любой разговор и не выпускать наружу эмоций.
— Но в то же время…
— И в то же время небольшая сумма на твоем личном счете не помешает. За услуги, — Босск махнул в сторону двери. — Можешь идти. Ты хорошо потрудился.
В одном глупец был прав. Тви'лекк чувствовал, как, по телу разливается приятное тепло. Он хорошо поработал…
На себя.
Боба Фетт слышал, как скрипнула, открываясь, входная дверь. Ему приходилось сейчас ломать собственную привычку, выработанную еще в детстве: никогда не поворачиваться спиной к дверям Слишком многие потеряли жизнь только потому, что лазерный луч поджарил им лопатки до того, как они сумели повернуться и встретить врага лицом к лицу.
— Прошу прощения, — произнес осторожный голос Вот поэтому Фетт и стоял сейчас спиной к двери: чтобы дать тому, кто заглянет в промозглую коморку в желании перекинуться парочкой фраз, психологическое преимущество. Иначе некоторым членам Гильдии могло не хватить духу. Бобе было сложно представить, с чего это все они решили, будто могут заниматься охотой. Если бы им пришлось взглянуть в затемненный узкий визор ман-далорского шлема, то они убежали бы, не раскрыв рта — Да?
Он повернулся; медленно, по возможности не делая угрожающих или резких жестов. Насколько это было вообще возможно для человека с его репутацией.
— Я хотел знать…
В дверном проеме топтался коротышка в дыхательной маске и пялился на охотника круглыми фасеточными глазами. Трубки болтались из стороны в сторону.
— … можно мне поговорить с тобой?
Как же его зовут? Их имена звучали на один лад. Фетт вспомнил: Зукусс. Напарник Босска. По крайней мере, в последние дни, когда у них из-под носа он увел Нила По-сондума.
— Конечно… если ты занят… — Зукусс нервно сложил затянутые в перчатки лапки. — Я могу прийти позже… в любое удобное время…
— Нет, — отрезал Боба.
Точно. Он видел коротышку в зале Гильдии, тот держался возле Босска. Между этой парочкой, несомненно, есть связь. Смешно. Самый неподходящий напарник, какой мог быть у Босска.
— Удобное время — сейчас.
Разговор не затянулся. Зукусс не пробыл в каморке и пяти минут, после чего выскочил в коридор и исчез прежде, чем кто-либо из членов Гильдии сумел бы его заметить. Мелкая рыба. Не из старших, не из тех, о ком рассказывал Куд'ар Муб'ат. Но достаточно важный игpок pаз имеет доступ к уху Босска. А тот — нетерпеливый наследник главы Гильдии, и ждать ему надоело.
Беседа… нет, обмен фразами прошел именно так, как планировалось, и так, как предсказывал арахноид. Охотники на низших ступенях Гильдии представляли собой смесь жадности и наивности. Достаточно умны, чтобы убивать. Боба Фетт обдумал поведение последнего визитера. Перед уходом малыш выглянул в коридор, чтобы убедиться, что его никто не увидит. Но недостаточно умны, чтобы уберечь себя. На этот раз он, может, и выживет. Может — если удача ему улыбнется. Но когда-нибудь Зукусса подстрелят.
Боба предположил, что между ним самим и бедолагой Зукуссом существует огромная разница. Так же, как между ним, Босском и хитроумным старцем Крадосском. И остальными охотниками из Гильдии. Боба Фетт присел на скамью; вооружение, с которым он не расставался, ставшее частью его самого, мешало привалиться к стене. Охотник никогда не тратил времени на размышления о себе, по крайней мере, не более, чем смертоносный заряд ракетомета, принайтованного к спине, мучается сомнениями, зачем он летит к обреченной мишени. Но он знал, что причина, по которой он был жив, а остальные мертвы, заключается в том, что он, Боба Фетт, обладает секретом существования охотников за головами… — Уж насколько он умел ловить и, если того требует необходимость или контракт, убивать других разумных существ, но выживать он умел еще лучше. Все остальное — лишь вопрос превосходящей огневой мощи.
Боба Фетт поднялся на ноги. Если он задержится здесь, к нему явятся поговорить остальные. Те, кто полагает, будто могут защитить себя, будто они равны, но кто уже запутался в паутине Куд'ара Муб'ата. Многочисленные старейшины и советники и тви'лекк-управляющий.
Ситх знает, сколько еще мелкой рыбешки. Все хотят Урвать при дележке добычи кус как можно жирнее. о сейчас он не в настроении слушать их. Действия значат больше слов; в этом Боба фетт был уверен. Слова убивают, спасение — только в действии. Вести долгие разговоры с другими разумными существами — все равно что связать себя со смертью. Больше всего на свете сейчас хотелось вернуться на корабль, отгородиться от всего мира надежной броней «Раба-1», его замками и системами безопасности и охраны. И отдохнуть. Уснуть — если не сном праведника (на свой счет Боба не питал ни малейших иллюзий и не чувствовал сожалений), то по крайней мере сном хорошо потрудившегося человека. Что в данном случае означало: помощь окружающим в организации их собственного уничтожения.
От присутствия других, не ведающих своей судьбы, становилось холодно на сердце или что там от него осталось после стольких лет дружбы со смертью. Словно кто-то только что напророчил ему гибель. Нет, он уверен: она случится не здесь и не сейчас, до нее еще долго.
На корабле он почувствовал бы себя лучше, как будто очутился бы в межзвездной пустоте. Там он был бы один, недоступный для всех, как живых, так и мертвых…
Вот чего ему сейчас недоставало! Боба Фетт захлопнул за собой грубую деревянную дверь и зашагал по коридорам в неверном свете факелов. Куда угодно, только отсюда… Туннель уходил в никуда, а каменный потолок над головой давил, как крышка гроба, которого он пока еще не заслужил.
СЕЙЧАС…
Ты говорил… — Денгар протянул металлическую плошку с водой. — Во сне. Сон — неправильное слово, и он это знал. Более точно: агония. Вот только он не умер. После всего, что с ним произошло.
— Да?
Даже без шлема Фетт ухитрялся смотреть на мир так же холодно и расчетливо, как и сквозь узкую щель визо-ра. Он лежал на импровизированной койке в самом крохотном закутке чужого жилища, но по-прежнему был смертельно опасен, как будто изувеченная плоть была лишь временной одеждой, гораздо менее реальной, чем потрепанные доспехи, которые были сложены в углу.
— Что именно?
— Ничего особенного…
Если говорить правду и если в бессвязном бормотании одурманенного лекарствами Фетта и было что-то, лучше трижды подумать, прежде чем отвечать. Денгар решил соврать. Этот барв живет тайнами. А пробраться внутрь любого из его секретов — все равно что украсть что-нибудь у него. А последствия (вот это Денгар знал наверняка) никому не понравятся.
— Что-то о том, как тебе не нравится, когда вокруг тебя сшивается слишком много разумных существ Что-то в этом роде.
— А-а…
Фетт сумел поднести плошку ко рту и отхлебнуть воду, не расплескав. Губы его сложились в нечто, что было больше похоже на ножевую рану, чем на улыбку.
— Все еще не нравится.
— Прошу вас, не надо сердить пациента, — предупредила Денгара дроидесса.
Вместе с коллегой она меняла повязки. Окровавленные бинты и гелевые простыни были аккуратно удалены, обнажилось обожженное тело. Подобные раны заживают не скоро; желудочный сок сарлакка, как кислота, прожигает до кости. Говорят, и кости переваривает.
— Если мне будет позволено, — продолжила ОНУ1-Б, — я бы приказала вам немедленно покинуть палату.