Римским послам, которые доставили предписания сената, возражал на народном собрании в Сегеде старый, опытный и уважаемый человек по имени Кар{72}.[23] В то время как сегеданцы заранее явно решили не идти на компромисс ни по одному пункту{73},[24] Кар был готов уступить римлянам в вопросе о выплате трибута и поставке вспомогательных войск[25], но был непреклонен в главном, что касалось окружения города стеной. В качестве аргумента он ссылался на то, что это никак не противоречило договору (Арр. Iber., 44,183; Diod., XXXI, 39). Поскольку речи Кара и сегеданцев в целом совпадали, римские послы прекратили бесполезные переговоры (Diod., XXXI, 39).
Ответ сената гласил: разорвать договор и объявить войну сегеданцам и их союзникам{74}.[26] Кельтиберам было, конечно, известно о поражении римлян от лузитан, и в связи с новым требованием поставлять вспомогательные войска они могли надеяться, что римляне уступят в главном вопросе. В этом, однако, испанцы ошиблись.
Впервые после долгого сравнительно мирного периода Рим столкнулся с тяжелыми военными проблемами. Принятые римлянами меры были весьма необычны. До сих пор консулы и преторы (с 222 г.) приступали к исполнению обязанностей с 15 марта{75}. Пока вместе с военным командованием и армией они получали назначение на определенный театр военных действий, могло уже наступить лето, тем более что чаще всего в Риме у них еще хватало дел, которые требовали завершения, например прием послов{76}.[27] Проходило также какое-то время, пока в зависимости от обстоятельств производился воинский набор. Если театр военных действий, как в случае с Испанией, был удален от Италии, часто терялась значительная часть наиболее пригодного для боевых операций времени. Так, в связи с конфликтом на Пиренейском полуострове вступление консулов и преторов в должность впервые с 153 г. было перенесено на 1 января{77}.[28] Нет ничего невозможного в том, что конкретные обстоятельства прошлогоднего поражения, обусловленного поздним прибытием римских войск, способствовали принятию такого решения. Кроме того, впервые после 195 г. было решено отправить в Испанию одного из консулов и провести набор двух легионов и положенного им количества италийских вспомогательных войск. С учетом испанских вспомогательных отрядов численность этой армии составила почти 30 000 человек{78}.[29] Консулами того года были Квинт Фульвий Нобилиор{79} и Тит Анний Луск{80}; командование в Испании получил первый из них (Арр. Iber., 45, 184), по-видимому, путем обычной жеребьевки (так же, как, впрочем, и Катон в 195 г.: Liv., XXXIII, 43, 4). Дальняя провинция досталась претору Луцию Муммию, консулу 146 г. (Арр. Iber., 56, 236; Memmius: DiocL, XXXI, 42 и Eutrop., IV, 9, I){81}, который получил меньшее войско (по Арр. Iber., 56, 237; 57, 238 — 14 000 человек, т. е., вероятно, потому, что полноценный легион насчитывал 5000 пехотинцев и 300 всадников, соответствующее число италийцев = 5000 + 900 и 2800 воинов вспомогательных отрядов{82}). Оба римских наместника двигались в Испанию частью сушей, частью морем[30]. Разделение провинций между Нобилиором и Муммием вызывает удивление. Несмотря на тяжелое поражение от лузитан в прошлом году, в Hispania Citerior отбыл консул, а дальнюю провинцию получил претор[31]. Развитие событий в Кельтиберии, где конфликт, казалось, пока носил ограниченный характер, вряд ли могло объяснить подобный образ действий[32]. Поэтому я полагаю, что победа лузитан втянула Ближнюю Испанию в войну в гораздо большей степени, чем это может показаться на первый взгляд.
23
Этот Какир, возможно, идентичен упоминаемому позже Кару (Арр. Iber., 45, 185-186), см.:
24
У Аппиана речь идет о поведении сегеданцев явно в более ранний период, у Диодора — в более поздний, когда они уже были готовы кое в чем уступить.
25
Сомнительно, что Кар стал бы обещать римлянам уступки, не согласованные с общиной. Ниже Г. Симон признает, что позиция Кара и его сограждан в целом совпадала. —
26
О союзниках сегеданцев мы узнаем лишь на более поздней стадии событий. Помимо Нуманции, это Окилис (Арр. 1Ьег., 47, 196; 48, 198) и Нертобрига/Нергобрига (48, 200-204; 50, 213).
27
Или вопросы откладывались до вступления в должность новых магистратов (ad novos magistrates), см., например: Liv., XXXIX, 7, 7; XLI, 6, 7; XLII, 26, 9. К этому времени воинские наборы также могли проводиться лишь с 15 марта.
28
Поэтому консулы действительно могли отбыть в путь, как только позволяла погода (обычно навигация прекращалась с 11 ноября по 5 марта: mare clausum, см. Manil., Ill, 641. Дорога в Испанию по суше зимой и весной также была очень трудной, см.: Strabo, IV, 1, 12, р. 187).
29
Согласно приводимым там данным, войско должно было насчитывать 10 000 легионеров, 600 всадников, италийские союзники выставляли 10 000 пехотинцев и 1800 всадников. К этим 22 400 человек добавились 8000 солдат испанских вспомогательных отрядов (они набирались, по-видимому, на восточном побережье и на Эбро, ср.:
30
Это был обычный способ (например, Катон в 195 г.: Liv., XXXIV, 8, 4-7; Арр. Iber., 40, 161; Манцин в 137 г.: Val. Max., I, 6, 7; Obseq., 24). В нашем случае источники сообщают лишь о высадке Муммия в Испании (Diod., XXXI, 42; Lucil., 389-393 М., см. ниже, гл. I, § 3). А. Шультен предполагает, что Нобилиор проделал свой путь по суше (FHA. IV. Р. 11—12).
31
Вероятно, римляне в тот момент планировали после ликвидации волнений в Кельтиберии с сильным войском наместника в Дальней Испании начать войну против лузитан. См. о ситуации 151 г. у А. Шультена: «У северной армии были теперь развязаны руки для операций на южном, лузитанском театре военных действий»
32
Верная характеристика кельтиберской войны у Полибия (XXXV, 1) и следующего ему Диодора (XXXI, 40) была дана уже спустя значительное время после ее начала (ср. ниже, гл. III, § 1). Тем более прав был Кассиодор post eventum: «они были первыми консулами, которые вступили в должность в январские календы из-за неожиданно начавшейся войны в Кельтиберии (hi primi consules kal. Januariis magistratum inierunt propter subitum Keltiberiae bellum)». Оставившие столь глубокий след государственно-правовые мероприятия, которыми особенно были затронуты должностные лица предыдущего года, лучше всего объяснить неожиданными дурными новостями (subitum bellum). Из числа таковых нам известно лишь о поражении, понесенном в Испании от лузитан (Арр. Iber., 50, 234). Наиболее верный дословный текст содержится, по-видимому, в периохоах Ливия (per. 47): «Причиной таких перемен в народном собрании было испанское восстание (mutandi comitia causa fuit, quod Hispani rebellabant)» (пер. М. Л. Гаспарова).