Таким образом, у Марцелла еще оставалось время, чтобы провести вторую кампанию против кельтиберов. Переговоры с представителем враждебных Риму общин, как кажется, показали, что он хочет действовать в соответствии с собственными намерениями и вновь добиваться этого двояким путем: с помощью боевых операций и дипломатических усилий. Правда, на него сильно давил фактор времени, поскольку с прибытием Лукулла он должен был передать ему командование{120}.[84] Поэтому он продолжал вести переговоры даже в тот момент, когда его войско выступило по направлению к Нуманции. Когда он построил свой лагерь в пяти стадиях от Нуманции, в то время как 5000 ареваков укрепились в Нертобриге, это было воспринято в римской традиции последующего времени как результат предварительного сговора{121}.[85] Насколько можно судить, Марцелл тем не менее разбил нумантинцев перед городом и загнал их за пределы стен (отрывок 50, 213 «Иберийской книги» Аппиана не вполне ясен, и Фирек предполагает там лакуну. Однако то, что выпало из текста, могло относиться, судя по дальнейшему рассказу, лишь к поражению кельтиберов). Тогда вождь нумантинцев Литеннон обратился к Марцеллу и сообщил ему, что ареваки, беллы и титты решили передать себя во власть Марцелла (Арр. Iber., 50, 213— 214). Очевидно, переговоры продвинулись тогда настолько, что заключение подобного мира могло состояться в любой момент. Весной 151 г. обе стороны попытались по возможности добиться преимущества. При этом усилия Марцелла увенчались успехом[86]. Римский полководец принял капитуляцию врагов, что должно было носить форму deditio (Арр. Iber., 50, 214; ср. 79, 340). Он, надо думать, восстановил прежнее положение, а именно порядок, соответствовавший условиям Гракхова договора. Это означало, что беллы и титты возвращались в состояние зависимости, в котором находились раньше, и были обязаны поставлять вспомогательные войска и платить трибут (как следует из: Арр. Iber., 63, 268), что представляло собой менее благоприятное по сравнению со 154 г. положение. О Сегеде речи не шло. Проект построения вокруг нее стены потерпел полный и окончательный провал. Аревакам же Марцелл, напротив, сохранил свободу (Аппиан (Iber., 50, 214) суммирует: «сделал всех свободными», что могло касаться в лучшем случае ареваков, см. выше, с. 30). Кроме того, бывшие враги должны были уплатить уже ранее предлагавшуюся ими контрибуцию (Polyb., XXXV, 2, 15; Арр. Iber., 48, 205; 50, 214), которая определялась в довольно значительную сумму в 600 талантов{122}.[87] И это произошло, очевидно, еще до отбытия Марцелла из Испании. Хотя у нас нет конкретной информации, мы можем предполагать, что на сей раз он сумел убедить друзей Рима в Кельтиберии в правильности своих действий. Удалось ему это и в Риме. Сразу после возвращения в Рим он, надо полагать, стал добиваться признания проведенных им в Испании мероприятий (Liv., per. 48). При этом наверняка сыграло свою роль как то обстоятельство, что формально речь шла о deditio, так и испанские деньги{123}. Теперь война в Кельтиберии затихла до 143 г.[88] Сам Марцелл, несмотря на все недоброжелательство врагов, достиг вершины жизненного пути. Вскоре после возвращения в Италию он воздвиг три статуи, которые изображали деда, отца и его самого. На них красовалась гордая надпись: «Три Марцелла, бывшие консулами девятикратно» (tres Marcelli novies consules) (Ascon. Piso, p. 11). В 148 г., совершая путешествие в составе посольства, Марцелл погиб во время бури (Liv., per. 50; Ер. Oxyrh. 50, Z. 121—122, с важными дополнениями).
§ 10. Война Луция Лициния Лукулла против ваккеев: Каука, Интеркатия, Палантия
В 151 г. сложилась очень странная ситуация, обусловленная большой удаленностью центра римской политики в Риме от театра военных действий в Испании. Когда Лукулл со своим сколоченным с таким трудом войском появился в Испании (вероятно, в Тарраконе)[89], война в Кельтиберии закончилась, о чем Лукулл, однако, не имел возможности своевременно узнать, тем более что отношения между ним и его предшественником были, видимо, натянутыми. Так или иначе, Лукулл и его армия держали путь к театру военных действий. Причем они двигались иным путем, чем тот, по которому до него направлялись Нобилиор и Марцелл во время своей первой кампании. Лукулл шел вдоль побережья и затем через долину Хукара к новокастильскому плоскогорью[90]. При этом трудно решить, что явилось тому причиной: либо он, плохо информированный о событиях во внутренних районах Испании, первоначально намеревался вызвать на соединение войско Марцелла из его зимнего лагеря в Дальней Испании, либо Лукулл руководствовался иной стратегической концепцией — вести наступление против кельтиберов из Карпетании и по возможности избежать таким образом трудностей в предгорьях, как то сделал Марцелл во вторую кампанию. Также сложно сказать, где Лукулл получил сообщение о том, что война, для продолжения которой его направили, уже завершилась, и где и когда ему пришлось принимать новые решения. Не упоминается определенно о принятии им командования над легионами Марцелла, поскольку силами, которыми обладал Лукулл, предполагалось лишь пополнить находившуюся в Испании армию, да и позднее он имел в своем распоряжении, очевидно, отнюдь не малочисленное войско[91]. О месте и обстоятельствах передачи командования ничего не известно. Думается, что это место нужно искать не очень далеко от того пункта, где легионы Лукулла совершили переправу через Тахо, которая произошла в районе Толедо или чуть восточнее его[92].
84
А. Шультен предполагает, что Марцелл в марте 151 г. выступил из Кордубы и в апреле, примерно 30 дней спустя, появился перед Нуманцией
85
А. Шультен идентифицирует этот лагерь с наиболее древним из трех находившихся на холме Кастильехо лагерей (1 км к северу от Нуманции, примерно столько, сколько указано Аппианом в Iber., 50, 213
86
История снова и снова являет нам примеры чередования переговоров и сражений: в 63 г. н. э. Гней Домиций Корбулон ведет переговоры с Тиридатом и в то же время, чтобы придать вес своим требованиям, опустошает часть Армении (Тас. Ann., XV, 27); в 1667 г. адмирал де Рейтер уничтожает английские корабли во время мирных переговоров; в 1952—1953 гг. во время месячных переговоров о перемирии не прекращаются ведущиеся, пусть и с меньшей силой, бои на корейском фронте.
87
В эту сумму, возможно, входили 30 талантов, возложенных на Окилис (Арр. Iber., 48, 199). Этолийцы считали требование уплаты контрибуции в 1000 талантов неприемлемым (Liv., XXXVII, 1, 5—6). [См. также: Polyb., XXI, 3, 4; 4,13; 5, 4. —
88
Аппиан (Iber., 66, 279) четко датирует возобновление войны 143 г.; однако, судя по
89
По другому мнению, Лукулл высадился в Картахене
90
Первыми остановочными пунктами во время этого марша, которые упоминает Аппиан, были переправа через Тахо (Iber., 51, 216) и Каука (51, 216—52, 220). Из этого совершенно определенно следует, что Лукулл держал свой путь в эти края через Карпетанию (он утверждал, будто явился защищать карпетанов — Арр. Iber., 51, 216). А. Шультен предполагает, что при этом его армия проходила через Кордубу (FHA. IV. Р. 25 и карта I в кн.:
91
О численности его войск трудно сказать что-либо определенное. С одной стороны, учитывая сложности, которыми сопровождался воинский набор, контингент, присланный для усиления, не мог быть значительным. С другой стороны, весьма удачливый Марцелл вряд ли понес большие потери; наиболее вероятной представляется цифра в 30 000 человек.
92
Согласно А. Шультену