Чтобы вполне разъяснить действительное отношение исполнителей велений темной силы к народным желаниям и народной воле, приведу, со слов масона писателя Мармонтеля, подлинные слова масона-революционера Мирабо, сыгравшего столь крупную роль в "великой" французской революции 1789 года:
"Стоит ли нам бояться, - говорит бр. Мирабо, - несочувствия большей части населения, которое не знает истинных наших намерений и не расположено придти к нам на помощь? Сидя у своего очага, в своих кабинетах, конторах, промышленных заведениях, большинство обывателей, домоседов, может быть, найдут наши планы слишком смелыми, ибо они могут потревожить их покой и их интерес. Но если они даже и будут порицать нас, то сделают это робко, без шума.
К тому же, разве нация может знать сама, чего она желает?
Ее заставят желать, заставят говорить то, о чем она никогда даже и не помышляла. Нация - это большое стадо, которое стремится только пастись; пастухи с помощью верных собак ведут ее, куда хотят". (А. Селянинов. Тайн. сила масонства, стр. 63).
Мирабо, очевидно, считал себя одним из таких "пастухов", но, как и все прочие показные главари революции, он страшно заблуждался; и он, и все остальные, служили лишь собачью службу, - с помощью этих, окровавленных невинною кровью, верных псов революции настоящие "пастухи" - евреи сгоняли стадо французского народа с его исторического пастбища и загоняли в стойла рабочего скота всемирного царя израильского.
Когда Мирабо понял, что он не "пастух", а только собака - да еще на цепи и попытался остановить кровавый бег, начатый под его руководством революции, это оказалось уже невозможным. И как только настоящие "пастухи" заметили неверность этой их "собаки", они ее немедленно обезвредили и погубили.
Великие злодейства "великой революции" достаточно известны. Но чтобы нагляднее выяснить читателям деятельное участие в этих преступлениях против человечества тайных сообществ, приведу несколько выдающихся примеров.
Вот что пишет современник "великой революции" аббат Баррюэль ("Мемуары", т. V, гл. XI):
"Среди лож "Великого Востока" одна, называвшаяся ложею "Соединенных Друзей", была специально предназначена для ведения иностранной корреспонденции. В этой ложе особенно выделялся знаменитый революционер Савалет де Ланж. Этот масон заведовал "королевскою казною". Будучи облечен наибольшим доверием монарха, какое только может заслуживать самый верный подданный, он, в тоже время, принимал участие во всех тайных обществах, во всех ложах, во всех заговорах. Чтобы все их соединить, он сделал из своей ложи смесь софистических, мартинистических и масонских систем. Но, чтобы привлечь в свою ложу блестящую толпу и тем замаскировать свою настоящую деятельность, он сделал из нее также место роскошных забав и увеселений, куда съезжалась блестящая аристократия того времени, причем французская гвардия охраняла порядок вокруг места собрания, которое, таким образом, совершалось как-бы под покровительством самого короля. Но блестящее общество, предававшееся невинному веселью, не подозревало того, что в нескольких шагах от него работал секретный комитет... жертвою которого оно же, вскоре, и должно было пасть".
В истории французской революции произошло событие, которого не только позднейшие историки, но даже Наполеон - почти очевидец - не могли себе объяснить. Что побудило короля Луи XVI отдать приказание своей верной, швейцарской гвардии положить оружие и прекратить сражение с напавшей на его дворец и почти уже разбитой толпой уличных мятежников?
Новейшие исследования выяснили, что король такого приказа не посылал, а, наоборот, со шпагою в руке сам готов был принять участие в борьбе (Виктор Баррюкан, "Мемуары и заметки де Шодье", стр. 148, 1897 г.). От имени короля ужасный приказ верным защитникам трона передал не кто иной, как "хранитель королевской казны", масон Савалет де Ланж... Только позднее, когда большинство гвардии подчинилось мнимому королевскому приказу, и лишь небольшие отряды швейцарцев все еще продолжали уже бесполезное сопротивление, король действительно прислал героям приказ положить оружие.
Наполеон утверждал впоследствии, что несколько хороших залпов королевской гвардии легко могли разогнать "всю эту бунтующую сволочь".
Не будь предательства королевского казначея-масона, вся революция могла бы получить совсем иное направление. Впрочем, не только казначей короля, но и его министр финансов, масон Неккер был таким же предателем своего монарха.