- "Когда кто-нибудь имеет дело с акумом, и приходит другой еврей и помогает ему, обманывая акума в мере, весе или числе, то они делят барыш между собою, безразлично, - намерен ли он был помочь за деньги или даром". (Шулхан-Арух, Хошен га-мишнат 183, 7, Хага).
- "Запрещено обманывать своего ближнего, как при купле, так и при продаже; и каждый обманувший, будь он продавец или покупатель, нарушил запрет... Но по отношению к акуму не существует обмана, потому что говорится: "Не следует обманывать одного из своих братьев"... (Шулхан-Арух, Хошен га-мишнат, 227, 1-26).
"Предателя дозволяется убивать на всяком месте, даже и в наше время. Убить его дозволено раньше, чем он успеет сделать донос".
"Он уже сам обрек себя на смерть, как только сказал: "Я донесу на такого-то или на такого, (так, чтобы) он (потерпел убыток) либо на своем теле, либо на деньгах, хотя бы их было немного". Надо предупреждать его, говоря: "Не доноси!" Но когда заупрямится и скажет: "Нет, я все-таки донесу", тогда хорошее дело убить его, и каждый, кто первый его убьет, прибретает заслугу". (Хошен, га-мишнат 388, 10). К сей заповеди имеется и добавление (Хага): "А если нет времени предупреждать его, то и предостережение не необходимо". - Есть такие, которые говорят, что убивать предателя следует лишь тогда, когда нет возможности спастись, например, через какой-нибудь из его членов (тела). Когда же, наоборот, возможно спастись путем одного из его членов, напр., вырвать у него язык или выколоть глаза, тогда запрещено убивать его, потому что такой предатель уже не вредней остальных преследователей".
- "Когда о ком-нибудь установлено, что он трижды предавал еврея или его деньги акуму, тогда надо подыскать пути и способы сжить его со света... В расходах, сделанных для того, чтобы сжить предателя со света, повинны участвовать все жители местности, даже и те которые платят свои подати (приписаны) в другом месте" (Шулхан-Арух, Хошен, га-мишнат, 388, 15-16).
Шулхан-Арух наполнен подобными "правилами" и со всех страниц его веет холодной, беспощадной ненавистью и презрением к акумам, т.е. ко всем не-евреям.
Евреи - это люди, остальные - лишь человекообразные, предназначение которых служить благу избранного Богом народа.
Все, что сказано в заповедях Моисеевых и, вообще, в законе, сказано о евреях и для евреев и не относится к остальным. Остальным (т.е. всему нееврейскому человечеству) можно причинять всякий вред, и всякое зло лишь бы "не осквернилось имя Божие", т.е., лишь бы еврей не был пойман с поличным и через то не пострадали интересы еврейства.
Такова основная мораль этого человеконенавистнического законодательства. Необходимо заметить, что Шулхан-Арух был издан в Европе в ХVI веке и действовал среди евреев в Средние века, во времена инквизиции и, так называемых, гонений на евреев со стороны правительств христианских и азиатских государств. И при всем том Шулхан-Арух преисполнен открытой и юридически выраженной злобой и сатанински-горделивым презрением по отношению христиан, мусульман и всех неевреев.
При тогдашних неблагоприятных внешних условиях еврейство стремилось утаить уличавшие его в человеконенавистничестве книги Талмуда и Шулхан-Аруха и угрожало лютой смертью всякому еврею, который осмелился бы перевести эти книги на чужой язык. И многие, наиболее опасные, правила Шулхан-Аруха, ради осторожности, были изложены в нарочито туманных, сразу понятных только евреям, выражениях. Конечно, не располагая в то время вооруженной силой и не имея своей государственной власти, еврейство, было вынуждено, стиснув зубы, всячески прятать и прикрывать свою вековечную злобу против человечества и борьбу с Богом-Христом.
Поэтому заповеди Шулхан-Аруха кажутся какими-то измельчавшими, сутяжными и недоговоренными - по сравнению с откровенными и четкими по своей кровожадности древними призывами Израиля к истреблению всего дышащего нееврейства.
По Талмуду, все народы земли были врагами евреев и подлежали либо рабству, либо истреблению и все религии, кроме иудейской, были "мерзости перед Господом".
Но всех ненавистнее, всех нестерпимее и опаснее для иудаизма была вера во Христа Воскресшего. Иные веры, будучи нечестивым заблуждением иных народов, являлись для евреев опасностью внешней, от которой не так трудно было отгородиться и защититься. Но христианство возникло изнутри, оно не только признавало, но даже опиралось на Закон и Пророков, оно являлось укором, обличением и вызовом фарисейскому толкованию Библии; христианство покушалось на святое святых фарисейского иудаизма, оно оспаривало и отнимало у еврейства Мессию - грядущего Царя мира сего.