Когда мы думаем о религиозной политике V века, нам хочется сказать, что это просто действия каких-то группировок и отдельных партизан, но нам следует вспомнить о концепции власти, которая стояла за такой религиозной политикой. Иерархи-харизматики считали, что они охраняют священную истину; пророки и визионеры пытались направить ход истории в соответствии с указаниями, которые они получили непосредственно от Бога; религиозные учреждения игнорировали светское государство, стремясь установить теократию; культ мучеников поддерживал этот порочный круг растущего насилия. И снова: чем лучше мы поймем политику исламского Ближнего Востока, тем понятнее для нас станет христианское прошлое, и наоборот. Тогда это были Константинополь и Александрия, сегодня – Багдад и Могадишо. Хотя за это время поменялось вооружение, древнюю армию буйных монахов можно сравнить с шиитскими силами, которые сегодня поддерживают Муктаду ас-Садра в Багдаде и Басре. Армия Христа опередила Армию Махди примерно на 1600 лет[50].
История того, как церковные группировки эпохи соборов обретали духовный авторитет, напоминает нам о процессах в нынешнем мусульманском мире. На протяжении веков в исламе фетвы, то есть религиозные постановления, выносили только облеченные соответствующей властью институты ученых и юристов, и эти тексты обладали реальным авторитетом во всем мусульманском мире. Однако в XX веке различные группировки или даже отдельные люди присвоили себе право издавать такие фетвы, обычно с целью оправдать акты экстремизма и насилия. Сегодня, как и в V веке, радикальные клирики не просто обвиняют своих умеренных противников, но и официально отлучают их от верных. В фетве может говориться: кем бы ни считал себя Х, отныне он уже не принадлежит к мусульманам, а потому он может стать объектом насилия. Иными словами, противника предают анафеме – как это делали христиане в V веке. У радикальных исламистов даже существует современный эквивалент христианской анафемы – такфир, когда какой-либо мусульманин (а иногда целая страна) объявляется кафир, то есть неверными. Идея такфира крайне важна для экстремистского ислама, созданного Осамой бен Ладеном.
Можно найти и другие аналогии между древними и нынешними экстремистами. Вера в провидение вдохновляет на политические действия сегодня, как это было и в поздний период существования Римской империи. Радикальные исламисты верят в то, что только через очищение веры мусульманский мир может сыскать Божие благоволение и дать другой ход его долгой истории поражений и несчастий в эпоху современности. Идея чести также провоцирует насилие в обществах, где личная и семейная гордость стоят на важном месте. Как христианские монахи в древности сражались за честь своей церкви, так современные возмущенные мусульмане защищают честь Пророка – их страсти кипят особенно сильно, когда его достоинство подрывают карикатуры или романы. Идея богохульства обретает свой смысл исключительно в контексте представлений о чести и стыде.
* * *Когда мы размышляем об истории христианства, мы всегда находим ее ключевых героев и важнейшие образы и темы. Мы вспоминаем о средневековых соборах, о роскошных изображениях распятия или Мадонны и в целом о славе европейской культуры – не упуская из виду, конечно, и некоторые кошмарные аспекты этой истории, проявления нетерпимости и фанатизма. Но в первую очередь мы думаем о христианстве на европейской почве и о таком христианстве, которое не боялось вглядываться в человеческий лик Христа. Мы хорошо знаем средневековый мир с его духовными и интеллектуальными центрами, такими, как Рим и Париж, но не вспоминаем об Александрии и Антиохии. Таким образом, на каждой стадии мы думаем о мире, на который наложил отпечаток исход тех почти забытых сражений V века, которые кипели в мире империй и государств, исчезнувших с лица земли. Но те споры оставили свой след в мире, и их последствия окрашивают и ту эпоху, в которой мы живем. Собрания христиан в Эфесе и Халкидоне придали новую форму вере.
На протяжении веков церковь собирала многочисленные соборы и совещания регионального и местного уровней, но лишь немногие большие собрания стали авторитетными для всего христианского мира.