В любом случае, к концу следствия в начале мая 1946 года набралось 71 признание под присягой по примерно 20 отдельным делам о расстреле военнопленных и гражданских лиц, жертвами которых пало около 900 американских военнопленных и представителей бельгийского гражданского населения.
Таким образом, обвинение, которое раньше базировалось на утверждении о расстреле 71 американского солдата во время инцидента на перекрестке, могло быть существенно расширено, и тот факт, что якобы было доказано большое количество случаев преступления законов ведения наземной войны, привел к тому, что обвинение было предъявлено и высшим чинам командования в том, что они давали указания на ведение войны, противоречащей международному праву. Поэтому по тому же делу подсудимыми стали генералы СС Дитрих, Присс, Кремер.
«Чтобы исключить правовые осложнения…», по приказу от 26 апреля 1946 года 74 обвиняемых были 9 мая 1946 года переведены из статуса военнопленных в статус интернированных гражданских лиц (на которых не распространяется действие Женевской конвенции 1929 года). В приказе обозначается, что эту меру «желательно привести в исполнение тотчас же».
Это было подстраховкой для Комиссии по военным преступлениям. Другая мера подстраховки заключалась в том, что представители обвинения были выбраны не так, как это было установлено приказом от 10 мая 1946 года о формировании трибунала, и 16 мая на открытии судебного разбирательства в судебном зале представителем обвинения была Комиссия по военным преступлениям Эллиса из Швэбиш-Халла, во главе с ее руководителем Эллисом в качестве главного обвинителя и Шнемейкером, Перлом, Бирне, Эловитцем, Тоном и Киршбаумом в качестве ассистентов.
В качестве свидетелей обвинения в распоряжении комиссии находились четыре американских солдата, из тех, кто выжил после случая на перекрестке, а также ряд представителей 1-й танковой дивизии СС, которые были в Швэбиш-Халле склонены к высказываниям, обвиняющим их товарищей по заключению. Несмотря на привилегированное обращение, а также угрозы преследования за лжесвидетельство в случае отзыва своих показаний, сделанных в Швэбиш-Халле, они были довольно ненадежными свидетелями для обвинения.
Таким образом, главная задача обвинения состояла в том, чтобы добиться в суде признания доказательственного значения показаний из Швэбиш-Халла и защитить их от предполагаемых опровержений.
Особенно слабо с самого начала было обосновано обвинение по поводу отдачи командирами приказов о ведении войны, противоречащей международному праву.
Еще в начале мая были предприняты судорожные попытки найти свидетелей для этой части обвинения.
Особенно нужно обратить внимание на то, что все показания были даны самими подсудимыми, что означает, что для якобы большого количества преступных действий не было других доказательств, нежели насильственно вынужденных признаний соответствующих подсудимых либо насильственно вынужденных обвинений товарищей по тюремному заключению.
Дахау
В то время как Комиссия по военным преступлениям, то есть представители обвинения, до времени начала судебного разбирательства имела результат в общей сложности девятимесячной подготовки, защита времени на подготовку к процессу не получила.
Подполковник У.М. Эверет добровольно принял на себя ведение защиты. Он смог начать работу лишь незадолго до начала судебного разбирательства. Немецкие адвокаты д-р Херткорн, д-р Леер, д-р Пфистер, д-р Pay и д-р Виланд были допущены к делу лишь непосредственно перед началом судебного разбирательства в Дахау.
В распоряжении адвокатов не находилось материалов, которыми могла бы воспользоваться защита. Основываясь на своем опыте в Швэбиш-Халле, обвиняемые не верили в серьезность защиты и поэтому вначале были крайне недоверчивы по отношению к американским и немецким адвокатам.
Свидетелей, которые могли бы подтвердить их невиновность, обвиняемые уже давно назвали следствию и потребовали их участия, но реакции на это не последовало. Многие свидетели, которые добровольно вызвались выступить в защиту обвиняемых, если и были допрошены, то представителями Комиссии по военным преступлениям Эллиса, и не были, как было запрошено, зачислены в свидетели защиты. Поэтому в начале судебного разбирательства они не были даже известны защите.
Главный обвинитель отказал полковнику Эверету в просьбе взглянуть на материалы обвинения. В его распоряжении были лишь те немногие сведения, которые он смог получить от обвиняемых за данное ему короткое время.