Причем сами аборигены в пиршестве участия не принимали. Я было подумал, что мы нарушаем какие-то традиции. Но вождь к нам присоединился. И даже пытался поддержать 'застольную беседу'. Мы этого наречия никак не понимали. Виктор попробовал английский язык. Я припомнил несколько фраз из различных европейских языков, но отклика не получил. В результате перешли на язык жестов. Собственно, нас интересовало только одно: как часто сюда прилетает вертолет?
Между собой мы этот вопрос уже обсудили и пришли к неутешительному выводу. Если отправимся куда-то самостоятельно, то проблем образуется немерено. Даже при условии, что эти доброжелательные аборигены выделят нам еды, легче не станет. Унести на себе запас более чем на трое суток не получится. Плюс мясо по такой жаре не сохраним. И как раз эта жара замедлит наше продвижение. А где ночевать? Да и крокодилы в реке наводили на мысль, что в этой африканской саванне могут водиться львы и прочие хищники.
Получалось, что выбора особого и не было. Застрять в этом гиблом месте не хотелось. Конечно, смысла в нашем похищении мы пока не видели. Но вряд ли это денежный вопрос. Виктор предполагал, что это всё как-то связано с политикой. В любом случае стоило попробовать договориться. Только сначала предстояло узнать, когда состоится ближайший визит.
Из всего сказанного вождем я распознал только часто повторяющееся слово 'вэкс' или нечто похожее.
Виктор же продолжал общаться жестами. Показал на солнце, затем рукой продемонстрировал, как светило движется по небосклону и уходит за горизонт. И дальше начал вопрошать, сколько раз так солнце сделает до того момента, как прибудет вертолет.
Самое интересное, что вождь все понял. И даже начал камешком рисовать на стене дома. Изобразил кривоватый кружок и заштриховал его.
- И что сия наскальная живопись означает? - почесал затылок Виктор.
- Если как у древних египтян, то это символ ночи, - неожиданно подключился к нашему разговору Женька. - Он же твердит все время 'векс, векс', то есть ночь.
- Этой ночью? - переспросил я.
- Похоже, что так, - развел Женька руками.
Вождя же обрадовало то, что мы с этим вексом разобрались, и начал лопотать дальше.
- Авет, это что-то знакомое, - повторил за вождем Женька и нырнул в дом за своим рюкзаком. Затем он какое-то время перебирал блокноты и, как ни странно, отыскал нужное.
- Это еда или дары, подношения, - высунулся из дверного проема Женька.
- Они что, до сих пор на древнем наречии разговаривают? - не поверил я.
- Возможно, сохранились корни языка, - предположил Виктор. - Жень, что там у тебя еще есть?
- Да почти ничего. Папа же решил ноутбук с нашими вещами в камере хранения гостиницы оставить, а я записи почти не вел.
Но даже двух слов нам хватило, чтобы как-то вникнуть в ситуацию. Из всего этого получалось, что вертолет будет ночью или ближе к ночи (остальные слова вождя мы же не поняли). Местные по какой-то причине тем, кто прилетит, дадут подарки. Какие именно, оставалось только гадать. Ничего ценного у жителей мы пока не видели. Хотя Женька перевёл слово 'авет' как еду. Тогда под эту категорию подходили все животные, которых содержало местное население.
По поводу продовольствия в качестве откупных или подношений мы свои догадки вскоре подтвердили. Не успели закончить с трапезой, как в поселении появились новые визитеры. Такие же нищие, как те, у которых мы гостили. Десяток мужчин, пришедших в поселок, внешне от аборигенов ничем не отличался. Скудные бороденки, явно подрезанные ножом, такие же рваные пряди черных волос на голове, карие глаза и смуглая кожа демонстрировали, что пришельцы относятся к той же национальности, что и наши гостеприимные хозяева.
Принесли мужики несколько плетеных коробов с вяленой рыбой. И пару корзин с чем-то похожим на финики. То, что это носильщики, а не гости стало понятно, когда мужчины, оставив припасы в тенечке, поспешили обратно.
Мы же продолжали знакомиться с бытом аборигенов. Выяснили, что те серо-коричневые лепешки пекли из муки ржи или ячменя. Женька с восторгом разглядывал примитивную ручную мельницу из двух плоских камней. Потом еще сунул нос в круглую глиняную печь и сообщил интересную новость.
- Папа, а они сухие какашки, то есть навоз в печи жгут.
- Ничего удивительного, - пожал я плечами. - Кизяк в качестве топлива в подобных печах до сих пор используют в Казахстане и много еще где.
- Фу-у-у, - сморщился Женька. - И мы ели эти лепешки.
- Вообще-то они молодцы, что берегут экологию, - попинал Виктор ногой один такой кизяк, лежащий у печи. - Если ты, Женя, заметил, деревьев в округе не так много. Начни они их рубить, то истребили бы напрочь все растения вокруг поселка за несколько месяцев.
- Им и рубить-то нечем, - хмыкнул сын. - Один ржавый нож у вождя, а тетки мясо срезали вообще чем-то непонятным.
Мы с Виктором синхронно переглянулись.
- Действительно, настоящие дикари, - покачал головой друг.
- Нужно отсюда выбираться любыми путями, - резюмировал я. - Договариваемся с вертолетчиками и сулим им любые блага, только чтобы отвезли нас в цивилизованное место.
Поселковые жители тем временем начали готовиться к встрече. Женщины сходили к реке и тщательно помылись. Одеваться или как-то прикрывать свое тело никто и не думал. Женька застыл с отвисшей челюстью, когда стайка молодых женщин вернулась в поселок.
- Женя, дикие места, первобытные нравы, - попытался я как-то оправдать поведение этих людей.
- Да ладно, я и не такое в интернете видел, - просветил меня сын.
Дамочки же, усевшись в тенечке, начали приводить в порядок свои волосы. Чтобы продрать свои спутавшиеся пряди, они использовали нечто, отдаленно напоминающее гребень. Я же, чтобы и дальше не смущать ребенка, повел его к тому домику, что зарезервировали за нами. Надо было решить вопрос с кипячением воды и приготовлением запасов питья на будущее.
Вождь в нашу проблему вник сразу и совсем не возражал. Только ждать пока остынет порция воды по такой жаре оказалось долго. Попутно решили тоже привести себя в порядок. Мы с Витей побрились, сменили потные футболки. Женька переоделся в шорты.
До вечера мы смогли заполнить только четыре пол-литровых бутылки. Но и это радовало. Пока вода остывала, мы продолжали знакомиться с достопримечательностями поселка. Для нас стало развлечением даже возвращение стада в поселок.
- Интересно, а они этих коров доят? - задался я вопросом.
- Что-то не похоже, - облокотился Виктор на плетень.
- А почему у них козы не разбегаются, а послушно пасутся? - заинтересовался Женька.
- Наверное, их с маленького возраста воспитывают и приучают, - предположил я. Кстати, всех самочек загнали в закон. И только нашего знакомца Ийна никто и не думал ограничивать в передвижении.
- Сторожевой козел? - хмыкнул Виктор.
- Главное, чтобы эта скотина нас уже считала за своих, - опасливо поглядывал я на козла.