- Вы правы, господин эхисар, - боги смилуйтесь, пусть он побеситься и отпустит. Ну не хочу я снова выслушивать всякую чушь.
- Я. Сказал. Подними. Голову. - И каждое слово, как удар плетью. Пришлось подчиниться. Раз уж строю из себя рабыню, надо до конца отыгрывать выбранную роль. А он стоял напротив, всего в трех шагах от меня. Такой же, как и всегда - безупречно идеальный. - Я жду ответа.
- Я не понимаю вопроса, - левой почкой чую, влетит мне сейчас.
- Совсем? - я кивнула. - Хорошо, я повторю, - начал Хошет, медленным шагом приближаясь ко мне. Я естественно попятилась назад, все так же смотря на золотую фибулу. - Ты не однократно доводила до истерики, да и продолжаешь это делать, нашего лучшего надзирателя. - Какой красивый клевер! - Все что его останавливает от немедленно расправы над, действительно распоясавшейся, рабыней, так это отсутствие таких полномочий. - А уж как искусно выполнена капля крови, прямо как живая! - Ты симпатична Тиури. Он воспринимает тебя, как милую дикую зверюшку и поэтому прощает все, что не порочит и не обижает его лично. - У солнышка такие красивые филигранные лучики, интересно, а мастер, создавший этот шедевр еще жив? - Но долго такое продолжаться не может. И не будет.
Стена возникла за спиной неожиданно. Я бы предпочла идти пешком до самого Железного моря, нежели стоять тут перед «слегка» злым мужчиной, которому мои выходки уже встали поперек горла.
- Господин эхисар, я больше так не буду, - боги, как же по-детски это звучит!
- Хина, если тебя сегодня не купят, то вечером после отбытия последнего гостя ты получишь сорок плетей, за систематическое нарушение всех правил: писанных и не писанных, - тихо произнес Хошет, нависая надо мной.
- Отлично, - искренне обрадовалась я. - Мой максимум восемь! Так что после двадцатой, ну может двадцать третьей, я отойду к праотцам! Это, конечно не та смерть, о которой я мечтала, но все же... Хотя если подумать...
- Молчи! - перебил меня Хошет и, приподняв мою голову за подборок, заставил посмотреть в глаза. - Тебе так нравится страдать? - Ребята, молчание это золото. - Чем я хуже надзирательской плети?! - Ну, плеть ударит и все, а ты пилишь и пилишь, все никак не успокоишься, видимо понравилось. - Хина, твое упрямство сведет тебя в могилу!
- Я этого уже десять лет жду! - решилась я подать голос. - А костлявая все запаздывает. Делать нечего, сама помогу, потороплю, так сказать.
- Ты не умрешь, пока Я тебе не позволю. Сорок? Семьдесят? Сто двадцать? Ты выживешь даже после двухсотой! - пожалуй впервые за все время нашего "знакомства" он использовал угрозу. И весьма действенную, я вам скажу. Выжить-то выживу, но это телом. Разум, боюсь, даст трещину, испытав такое количество "сказочных" ощущений.
- Тогда у меня не остается другого выхода, кроме как травануться, - стараясь скрыть дрожь в голосе, ответила я.
- Ха! Думаешь, не знаю? - снисходительно посмотрел на меня эхисар. - На вакши не действуют яды. Никакие! У вас там какой-то уж больно ядреный желудочный сок. Так что мимо.
- Согласна, - пришлось признать его правоту. - Тогда вытворю, что-нибудь такое, чтобы вы выписали мне триста плетей. Фантазия у меня богатая, думаю, справлюсь.
- Не поможет, - тихо ответил Хошет, отпустив мою, многострадальную челюсть. Ну, здравствуйте, уже такие родные: солнышко, клевер и капелька. - Те тридцать с лишним остановок ведь твоих рук дело? - Да откуда мать вашу все, всё знают? - Не отпирайся.
- У вас есть доказательства, господин Хошет? - я ведь действовала не нахрапом. Долго и тщательно продумывала свой каждый шаг. Неужели кто-то видел и стуканул? Найду доброхота, придушу лично! Убийство лагерной собственности - это, кстати, пятьдесят плетей. Хм, заманчиво. Нет, не мазохистка!
- Эрэд. Просто Эрэд. И нет. Доказательств нет, - я выдохнула. - Есть уверенность, - поперхнулась новой порцией свежего воздуха.
- Господин эхисар Эрэд Хошет, я, как добросовестная рабыня никогда бы так не поступила со своим добрым и заботливым хозяином, - верить! Главное верить в свою ложь. Даже если она и звучит как полный абсурд.
- Сделал только хуже, - на что-то посетовал эхисар. - Если надоело быть рабыней, то признай уже меня.
- И кем я тогда стану? - спокойно поинтересовалась я, подняв голову. - В глазах окружающих я так и останусь обычной РАБЫНЕЙ, только более расчетливой, нежели другие, раз залезла в постель хозяина. А вы господин эхисар Эрэд Хошет? Кем вы станете? Ваша безупречная репутация не переживет связи с рабыней, тем более если она вакши. А что будет потом? Тогда, когда я стану ВАШЕЙ? Надолго это? Неделя? Месяц? Год? Ничто не длится вечно. И что? Меня куда? На арену, как мясо? На продажу, как дешевый товар? Или в могилу, как надоевшую игрушку? Я не хочу этого. Последний исход мне, конечно, нравиться, но я бы предпочла на пути к погребению миновать вашу постель, - под конец я уже шипела.