Положение складывалось критическое, и потому можно понять чувство облегчения, которое испытал суперкапитан Недовасси, когда узнал, что в его распоряжение поступают два новейших тральщика, а в скором времени, возможно, появится и третий.
Звездоходы подкрепления «Конан Дойл» и «Агата Кристи» вышли на скопление из самой неудобной позиции – под прямым углом к плоскости эклиптики, но это не помешало им тут же выбросить тралы и приступить к работе.
Тральщики продвигались вперед, огибая сенсорные выбросы, а за ними оставалось чистое, свободно дышащее пространство. Грузовые трюмы постепенно заполнялись прессованным астеровирусом. Рост скопления был остановлен, и уже можно было предвидеть, когда последний зараженный участок исчезнет с лица Галактики.
Тем неожиданней казалась радиограмма, приказывавшая кораблям немедленно вернуться на базу.
Суперкапитан Недовасси вел себя по меньшей мере странно. Он бегал по кабинету, то и дело вытирая пушистым лопухом пот, выступавший на загорелой лысине, нечленораздельно бормотал под нос, быстро писал какие-то записки, тут же рвал их, некоторые, впрочем, отправлял с почтовыми голубями, небрежно выбрасывая их в окно. Короче, суперкапитан занимался чем угодно, но не обращал внимания на экипажи звездоходов, выстроившиеся вдоль стены.
Те дисциплинированно ждали.
– Что же делать? – выкрикнул Недовасси. Он остановился и впервые осознанно взглянул на шестерых астронавтов. – Вы уже здесь? – спросил он.
– Так точно! – ответил за всех Демьян Стриббс, оказавшийся ближайшим.
– Печальные вести, – проговорил Недовасси. – Очень печальные. «Жорж Сименон» погиб!
– Ах! – вскрикнула Лира Офирель.
«Жорж Сименон» был третьим тральщиком, идущим сюда из межгалактических просторов.
– И самое скверное, – продолжал Недовасси, – что мы не знаем причин его гибели, хотя он погиб буквально на глазах. Звездоход благополучно вошел в регион, сообщил о прибытии и погиб, хотя на пол-Галактики вокруг нет ни одного астеровируса. Еще никто никогда не летал в таком чистом пространстве – и вдруг катастрофа!
– Астеровирус здесь ни при чем, – в один голос сказали Стиббсы. – У тральщика достаточно мощная антибиотическая защита. Он может на полном ходу врезаться в самое густое скопление, в худшем случае отделавшись легким насморком.
– Есть ли данные о последних часах звездохода? – спросил Дин Крыжовский.
– Имеется пленка, на которой заснята его гибель. Запись сделана на тригонометрическом буе. К слову сказать, буй тоже погиб через несколько минут.
– Из-за чего?
– Из-за Гекубы. Так мы условно назвали обнаруженный объект.
– Это уже интересно. Можно посмотреть?
– За этим я вас и позвал. Извольте взглянуть. – Недовасси упал в глубокое кресло-демонстратор. На бархатной поверхности стены возникла желтая петля экрана. В воздухе пряно запахло телергонами. С полминуты ничего не происходило. – Недовасси распечатывал синюю коробку, перегрызая в нетерпении бечевку, обвивавшую ее. Затем он распахнул коробку и вытряхнул содержимое в воздух.
Сотни разноцветных мотыльков закружились радужным облаком, переливаясь, как мыльный пузырь. По команде Недовасси, крикнувшего: «Садись!» – облако вытянулось в мерцающий конус и равномерно покрыло собой экран.
– Извольте видеть, – повторил Недовасси, и хаотический гобелен крыльев преобразился в черную космическую ночь, испещренную сотнями звезд. Картина пульсировала и переливалась глубокими обертонами, иллюзия космического пространства была свыше ста процентов, даже сам Недовасси залюбовался ею. Повинуясь неощутимому для людей телергоновому сигналу кресла-демонстратора, мотыльки безупречно точно поднимали и опускали крылышки, производя перед глазами сидящих картину космоса.
Но вот изображение резко изменилось, по звездному небу пробежала рябь, многочисленные пятна покрыли его.
– Гекуба! – торжественно выдохнул Стойко Бруч.
– Погодите минутку! – прервал Недовасси и включил свет. Стало видно, что экран страшно поредел, а те мотыльки, что остались на месте, неспокойно хлопают крылышками.
– Так и есть! – проворчал Недовасси. – Кто-то неподалеку смотрит кино. Никак не можем договориться о разных кодах, чтобы не переманивать друг у друга мотыльков.
Не переставая брюзжать, суперкапитан побрызгал в углах дезодорантом и достал новую коробку с мотыльками.
Гекуба появилась на экране в виде бесформенного серого пятна, закрывавшего звезды. Серость не была однородной, она клубилась, на поверхности временами появлялись тяжи, потом они исчезали, и Гекуба, казалось, распухала еще больше.
– Она растет? – пискнула Офирель.
– Да, она растет, – подтвердил Недовасси.
Грязные волны Гекубы медленно приближались к кинокамере.
– Это не астеровирус, – уверенно констатировали Стриббс, потеряв всякий интерес к происходящему.
Стриббс Петухов был по преимуществу тральщик-вирусолог. Это означало не только то, что он был в курсе всех новейших открытий в области космического траления и вирусологии, но также, что он был не в курсе всего остального, что составляет жизнь обычного человека. Случай почти патологический.
Стриббс превосходно работал с тралом, но никакая сила не могла заставить его чистить простое пылевое скопление. Он считался великолепным пилотом и мог бы на соревнованиях забирать все медали подряд, но проявлял свое искусство только в деле увеличения зоны тралового захвата. С ним можно было очень содержательно побеседовать о вирусологии вообще и об астеровирусологии в частности.
Однажды Стойко Бруч, тогда еще практикант, предложил ему редчайший штамм астеровируса Х-17, если он скажет комплимент Лире Офирель. Стриббс подошел к Лире и отчеканил:
– У вас прелестный цвет лица. Совершенно такой же оттенок бывает при внедрении в клетчатку ворсовника бородавчатого вируса типа…
Далее юная математик слушать не стала и в скором времени перевелась с «Агаты Кристи» на «Конан Дойл», что, собственно, и было тайной целью Стойко Бруча.
И, к сожалению, переводы с «Агаты Кристи» были не редкостью. Никто не мог ужиться со Стриббсом Петуховым. Стриббс очень расстраивался из-за этого, ведь один он не мог управиться с большим звездоходом. Он так сильно расстраивался, что в результате решил растроиться. Техника растроивания отработана давно, а в данном случае задача облегчалась тем, что Стриббс хотел, чтобы все растройняшки были абсолютно идентичны. Обычно стараются сделать наоборот, так что нормальные растройняшки, набираясь индивидуального опыта, с течением времени становятся почти такими же разными, как однояйцевые близнецы.
Стриббсы же, явившись на свет, остались друг другом совершенно довольны и с этой минуты уже не расставались. Чтобы различать трех Стриббсов, их называли: Иван, Степан и Демьян. Иван был тот, что справа, Степан – посередине, а Демьян – слева. Впрочем, злые языки поговаривали, что Стриббсы, опасаясь стать чересчур разными, постоянно меняются местами.
Эти-то три индивидуума и составляли дружную команду «Агаты Кристи». Так что нетрудно понять скуку, овладевшую ими, как только стало ясно, что таинственная Гекуба не имеет никакого отношения к вирусам.
– Да, это не астеровирус, – подтвердил Недовасси. – Мы думаем, что это метастабильное перерождение пространства, нечто наподобие раковой опухоли. Наблюдаются даже метастазы. Подробнее вас ознакомят потом. А сейчас, смотрите. Появляется «Жорж Сименон»!
Изображение метнулось, приборы буя обнаружили приближающийся звездоход, и камера поворачивалась, чтобы заснять его прохождение.