На следующее утро за завтраком мы разговорились со Стивом и Каролиной из Камбрии[7], которые только что вернулись после уик-енда, проведенного в гостевом доме в сельской местности. Они возмутились нашим нежеланием продвигаться в глубь страны.
– Нельзя утверждать, что побывал в Монголии, если не проехался по степи, – сообщил Стив, чьи щеки стали коричневыми от солнца и ветра. На нем был верх от гидрокостюма Rip Сurl и солнечные очки, причудливо надетые на затылок.
– Как вы нашли дом, где можно остановиться? – спросила я.
– Google.
Я допускала, что, возможно, у нас не сложится полноценное и адекватное мнение о стране, но сейчас мне было гораздо интереснее наблюдать за эволюцией столицы, чем скакать на лошади по степям. В тот день, перед тем как совершить последний рывок до Пекина, мы отправились в Modern Nomads, популярный сетевой ресторан, где персонал одет в костюмы воинов. Я пила густой бульон из пиалы и оглядывалась по сторонам на других посетителей – кто-то пил виски Johnnie Walker, кто-то смотрел музыкальные клипы по телевизору. Возможно, я увидела только одну сторону монгольской жизни, но это был аутентичный опыт настолько же, насколько таковым был опыт Стива и Каролины для них. Через год, да даже через полгода, ни то ни другое представление о стране уже не будет достоверным, здесь, в городе, откроется еще больше отелей, баров, расцветет бизнес, загрязнение воздуха станет еще более очевидным, а население увеличится в разы. Тем временем в степях все более заметным будет становиться изменение климата, жара станет нестерпимой, трава пересохнет, начнет дохнуть скот, а пастухи вынуждены будут перебираться в город. Если мы когда-нибудь вернемся в эту страну, это будет уже не та Монголия, которую мы видим сейчас, нас будет ожидать нечто совершенно новое.
Худой мужчина в черной футболке появился в нашем дверном проеме, заглянул внутрь, затем вернулся в соседнее купе, откуда послышался голос:
– Без этого одеяла все выглядит гораздо лучше, убери его, я посмотрел у соседей.
– Сам убери, – ответил второй.
– Хотя бы подай мне руку.
– Восхитительно, – сказал второй голос, – как будто тебя перевели из колонии строгого режима в колонию, где заключенным хоть что-то позволяется. Мне вот разрешено управлять своим вентилятором и открывать свое собственное окно.
– А вот этого делать не стоит, если ты не хочешь устроить в купе филиал пустыни.
– И еще вопросик – а где здесь туалет?
– Ты ищешь не там, здесь его точно нет.
– А, это раковина, а воняет как из канализации викторианских времен.
Эд и Алекс оказались братьями, направлявшимися в Пекин. У них была традиция – вместо рождественских подарков они дарили впечатления, и на этот раз они обменялись билетами на Трансмонгольский поезд.
У нас с Джемом по мере движения в Пекин постепенно все улучшалась комфортабельность купе, и последнюю ночь перед прибытием в Пекин нам предстояло провести в СВ первого класса: спальные места здесь были мягкие, обитые красным бархатом. Кстати, это был китайский поезд, он показался нам приятнее, чем те, на которых мы путешествовали по России. Впрочем, открыв дверь в туалет, я поняла, что комфорт здесь не везде – меня обдало стойким и сбивающим с ног запахом мочи.
– Да, жаль, что мы избавились от дымовой шашки, – сказал Джем.
Эд снова был поблизости:
– Дверь в туалет лучше не открывать широко, запах уж очень сильный. Я даже сомневаюсь, буду ли я мыть руки в этой раковине.