Каждый путешественник, который встречался нам в пути, приезжал в Ханой ради изучения бухты Халонг, прежде чем отправиться в Сайгон. Но во время прогулки вокруг озера Хоанкьем, пока небо еще полностью не проснулось, нам показалось, что видов красивее, чем этот, просто не существует. Йоги замерли в релаксирующих позах на берегу, мы сидели под деревом, поедая яичницу и сэндвичи со свининой банх ми, и наблюдали за группой пожилых женщин, которые занимались гимнастикой тай чи. Медленность и точность их движений противоречили темпу, в котором жили остальные города вокруг. Неспешно и с удовольствием они поднимали вверх то руки, то ноги, тщательно контролируя свои движения, пребывая в каждом моменте. Мы, люди, стали одержимы скоростью: проверяем время на наручных часах, смотрим на уличные циферблаты, бежим, чтобы успеть на метро, изобретаем высокоскоростные поезда, быстрый интернет и растворимый кофе, но почему у нас не появляется дополнительное время, которое мы бы могли экономить впрок? Как именно мы используем свое время? Если подобная скорость улучшает нашу жизнь, тогда почему дни стали более напряженными, длинными и трудными, а наши умы максимально перегружены и устали? За прошедшие недели медлительное и неспешное движение поездов, казалось, исцелило мой собственный разум, позволив мне притормозить и разобраться со своими мыслями, которых теперь, как оказалось, осталось до приятного мало. Уход с работы и тот факт, что я покинула свой дом и принадлежащее мне имущество, позволили все разложить по полочкам в моей голове. Моими основными проблемами на данный момент были где поесть и где поспать. Чем меньше вещей у меня было с собой, тем меньше я волновалась.
Мы с Джемом провели следующие несколько дней, прогуливаясь по усаженным деревьями бульварам Ханоя, обедая большими чашами с супом фо и сидя в кафе на крыше с чашкой темного кофе со сгущенным молоком, а в это время крошечные птички бились крыльями о прутья своих деревянных клеток. Однажды днем мы взяли билеты в мавзолей Хо Ши Мина, не имея ни малейшего понятия, что посетителей здесь принимали только до 11 утра. Размещенное в строгом советском мраморном монументе тело покойного вождя было забальзамировано и помещено в стеклянный гроб, и это, как выяснилось, шло вразрез с его собственным желанием быть кремированным. Другим его неисполненным желанием было то, чтобы прах был помещен в три урны, которые должны быть захоронены на вершинах холмов на севере, юге и в центре Вьетнама без всяких опознавательных знаков. В 1989 году вьетнамское правительство призналось в том, что не выполнило его волю, также фальсифицировало дату его смерти, чтобы она не совпала с Национальным днем Вьетнама и не превратила ее в день траура. После того как мы поняли, что прибыли слишком поздно, чтобы осмотреть внутреннюю часть здания, мы побродили по территории мавзолея, ругаясь на повышенную влажность и убеждая себя, что Дядюшка Хо не желал бы быть замеченным в таком состоянии.
Печально было покидать Ханой, но, желая увидеть остальную часть Вьетнама, мы прибыли на центральный вокзал, готовые сесть на борт «Экспресса Воссоединения», который курсирует от Ханоя до Сайгона. Как и в случае с Трансмонгольским, это название носит не определенный поезд, а непосредственно сам маршрут. Строительство этой железной дороги было завершено французскими колонистами в 1936 году, однако в 1954 году она была разделена на части, в то же время сам Вьетнам был поделен на север и юг. Во время войны во Вьетнаме железная дорога сильно пострадала от американских бомб, позже она была восстановлена, и на ней возобновилось регулярное сообщение после воссоединения страны в 1976 году. Мы путешествовали как раз в пик сезона, когда для удовлетворения возросшего спроса был введен дополнительный поезд SE17 – Limited Express. Подходя к поезду, я разглядывала ржавчину снаружи и изо всех сил пыталась понять, какой цвет здесь был когда-то. Взбираясь по ступенькам, я сильно боялась, что они сломаются прямо под ногами и я рухну на рельсы. Кое-как мне удалось забраться в вагон, во время подъема лесенка скрипела от каждого движения. Название Limited (что означает «ограниченный») не в полной мере описывало этот поезд: внутренняя часть вагона выглядела как после пожара. Краска хлопьями сходила со стен, покрывая спальные места желтой шелухой. Серые клубки пыли покрывали кондиционер, который по бокам был подклеен кусками скотча, два из которых уже отклеились, к одному приклеилась мертвая синяя муха. Черная плесень покрывала потолок, из-под раковины доносился запах гнили, под ней была сломанная труба, благодаря чему вода сочилась прямо в купе. Стоя по голени в воде, охранник пытался ее вычерпать, мокрая от пота рубашка прилипла к спине.