— На сто тысяч долларов.
— А наличными сколько он вам дал на пленки?
Он ответил почти сразу.
— Десять тысяч. Я расплатился ими с миссис Флайшер.
— Хэккет сказал вам, зачем ему понадобились пленки?
— Объяснил, что Флайшер пытался его шантажировать.
— На основании чего?
— Не сказал. Я решил, что у него был с кем-то роман.
— Когда вы ему отдали пленки?
— Только что. Незадолго до вашего приезда.
— Кто был у них дома, Кит?
— Я видел только мистера Хэккета и его мать.
— У них есть магнитофон?
— Есть. Они еще пробовали, подходят ли кассеты.
— Сколько всего было пленок?
— Шесть.
— Кому вы их отдали?
— Я передал их миссис Марбург. Она была в библиотеке. А что потом с ними сделали, я не знаю.
— И вам дали чек? Верно?
— Да. Сам Хэккет.
Он вынул из бумажника желтый чек и вручил его мне. Точно такой же, как тот, что лежал у меня в сейфе, только этот был подписан Стивеном Хэккетом, а не его матерью, и датирован сегодняшним днем.
Сила духа, которая потребовалась Себастиану, чтобы расстаться с деньгами, казалось, возродила в нем нравственные устои. Он вышел вслед за мной в гостиную.
— Я поеду с вами. Мне хочется сказать этому подонку, что я о нем думаю.
— Нет. Вам следует сделать кое-что другое.
— Что именно?
— Отвезти вашу дочь обратно в центр, — сказал я.
— А нельзя мне взять ее домой?
— Нет, пока нельзя.
— И потом тоже будет нельзя, — сказала Сэнди. Но она уже по-другому смотрела на отца.
Глава 34
Капитан Обри ждал меня у входа в полицейский участок. А беседу мы вели в колоколообразном холле старого здания, подальше от ушей дежурного сержанта. Обри, когда я в общих чертах поведал ему то, что знаю и о чем догадываюсь, захотел поехать к Хэккетам вместе со мной.
Я напомнил, что ему придется предъявить ордер на обыск, получение которого потребует некоторых усилий. А Хэккет тем временем может уничтожить пленки или стереть запись.
— Чем так важны эти пленки? — спросил Обри.
— В них правда об убийстве Лорел Смит. Сегодня я узнал, что у Стивена Хэккета был с ней роман лет двадцать назад. Дэйви Спеннер — их сын.
— По-вашему, ее убил Хэккет?
— Пока сказать не могу. Но он заплатил за эти пленки десять тысяч.
— Даже если так, вы не можете войти и схватить его.
— От меня этого и не требуется, капитан. Но я работаю на миссис Марбург, а потому могу проникнуть в дом.
— А выбраться оттуда сумеете? — мрачно усмехнулся он.
— Думаю, да. Хотя, может, мне и потребуется подмога. Но сначала я должен побыть с ними наедине.
— А потом?
— Будьте поблизости. Если мне понадобится помощь, я закричу.
Обри проводил меня до машины.
— Берегитесь миссис Марбург, — предупредил он, нагнувшись к стеклу. — Когда убили ее второго мужа, я… — Он откашлялся и подправил фразу, заменив первое лицо безличным оборотом: — Подозревали, что и она принимала участие в преступлении.
— Вполне возможно. Марка Хэккета убил ее сын от первого брака, некий Джаспер Блевинс.
— Это установленный факт?
— Почти. Мне сообщила об этом бабушка Джаспера Блевинса. Надо сказать, не очень охотно. Она сделала это, узнав, что Джаспер умер.
— Слишком много людей умерло, — заметил Обри. — Постарайтесь не попасть в их число.
Его машина без отличительных знаков ехала вслед за мной до ворот поместья Хэккетов. В доме на берегу озера горел свет, но был он неярким из-за опущенных занавесей. Когда я стучал в дверь, я чувствовал, что приехал сюда в последний раз.
Дверь открыла Герда Хэккет. Она казалась одинокой и встревоженной, словно призрак, по ошибке попавший в чужой дом. Увидев меня, она чуть повеселела.
— Мистер Арчер! Kommen Sie nur ’rein[4].
Я вошел.
— Как ваш муж?
— Спасибо, гораздо лучше. — И добавила разочарованно: — А вы к Стивену?
— И к миссис Марбург.
— Они в библиотеке. Я скажу им, что вы приехали.
— Не нужно. Я знаю, как туда пройти.
Она осталась стоять возле двери — чужая в собственном доме. Шагая по огромному зданию, похожему на целое учреждение, я понял, почему Хэккет женился на иностранке. Он не хотел, чтобы его узнали.
Дверь в библиотеку была закрыта. Изнутри доносился женский голос, и когда я прижался к дубовой двери ухом, я узнал голос Лорел Смит. По спине у меня побежали мурашки. А потом сердце забилось от глупой надежды, что Лорел осталась жива.
Я чуть не потерял самообладания, как человек, приближающийся к вершине горы — только мое восхождение было вывернуто наизнанку: я спустился в прошлое. У меня перехватило дыхание и, чтобы не упасть, я был вынужден прислониться к двери.