Наконец, 1 мая 1960 года из Манчестера (где он тогда преподавал) Адамович еще раз писал:
«Изучение Акмеизма. Кого бы еще можно привлечь? Вы пишете о „намеках“ в поэзии Ахматовой. Там намек на Артура Лурье, живущего в Нью-Йорке. Знаете ли Вы его? Это человек, который мог бы быть Вам очень полезен: умный, многое должен помнить. Он был ближайшим другом Ахматовой, несколько лет, и вообще знал все и всех того времени. Он — музыкант, но всегда был с поэтами. Еще стоило бы привлечь Юрия Анненкова (в литературе — Тимирязев), тоже близкого ко всем и всему. Он живет в Париже, не помню его адреса, но узнать это легко. Больше никого не нахожу. Одоевцева, конечно, пригодится, но Цеха она не помнит. У нее все — через Гумилева и сквозь него. Не думаю, чтобы все было верно, но все-таки она нужна будет» [1003].
Для работы была разработана специальная анкета, с которой знакомился каждый из участников проекта. Из нее становится ясным, что планы Иваска далеко не ограничивались только историей акмеизма, а теснейшим образом были связаны и с изучением литературы русской эмиграции (анкета приводится в приложении).
Как следует из отчета (о котором ниже), работа Иваска началась 11 июня 1960 года, и ранний этап ее выразительно описан в письме к Г. П. Струве от 20 июня:
«Благодарю за критику библиографию <так!>, которая составлена была наспех и вообщем <так!> мне сейчас не нужна. Кроме того, в моих библиограф<ических> а<л>ьбомах имеется библиография отдельных акмеистов, Ахматовой, Гумилева, Мандельштама и других (и там включены почти все упомянутые Вами книги). Посланный Вам листок составлял по разным печатн<ым> библ<иографическим> спискам, а не непоср<едственно> с книг, отсюда и ошибки (это черновая работа).
Существеннее анкета — конечно, никто на нее полностью не ответит, она рассчитана на какого-то идеального „ответчика“ (и в этом случае она неполная). Некот<орые> ответят только на два-три вопроса. Эмиграция, эмигр<антская> лит<ерату>ра, собственно, не входит в мой „проэкт“, и я только на всякий случай ее включил, все же надеюсь, что получу ответы и об эмигр<антской> лит<ерату>ре (довоенной). На эмигр<антскую> лит<ерату>ру мне бы денег не дали… да и на акмеизм я получил очень мало.
Пока что ответил только ВВ Вейдле, кот<орый> вообще не хотел отвечать, говорил, что „я тогда был только студентом“, но и это ценно. Читатель — тоже „литературный факт“, редко учитываемый! Вейдле знал (довольно хорошо) Ахматову, знал и Мандельштама (студента). Еще рассказал о похоронах Блока. Всех прошу говорить не очень гладко, существенны интонации.
Многие ответы будут, мягко выражаясь, очень субъективны, но и это интересно, поскольку отвечающие были современниками; все субъективны и в мемуарах, и где угодно, напр<имер>, в суде… <…>
Оакмеизме или обакмеизме, мне лично не нравится обперед иностр<анными> словами… Об Ане, но о акмеизме… Сегодня жду индианского Викери с магнетофоном, он сюда летит (после свадьбы в Колорадо), надеюсь, что будет вовремя!! Помещение (беспл<атное>) получил в Визант<ийском> институте через мадам Мёвре, и это будет мой адрес, т. к. там меня еще не все знают, то пишите через м<адемуазе>ль Мякотину (4 rue de LILLE, PARIS VII L’INSTITUT BYZANTIN, mile Miakotin, pour G. IVASK).
Гл<авные> герои проэкта Маковский, Одоевцева, Адамович, граф Зубов, будет и Злобин, и очень многие другие. Всех поэтов (кот<орые> этого имени заслуживают) прошу прочесть стихи — для звуковой антологии — это уже вне всякого акмеизма, бесплатное приложение.
Очень устаю, не так легко со всеми контрибюторами „справиться“, но, конечно, всё очень интересно. С Вейдле все было как „по маслу“, и он еще отдельно будет час говорить о Ходасевиче, кот<оро>го он считает параллельным акмеизму (и я с этим согласен). <…>
14-го июня было общее собрание сотрудников (и не сотрудников…). Все по-видимому очень заинтересованы, но встретили меня, американца, не слишком любезно, чего я и ожидал. Важны результаты проэкта, а не унзере венигкейт. Но многие очень помогли и помогают. За сеанс Викери будет платить участникам (contributors), кажется, 4–5 долларов. Конечно, это немного (за три-четыре часа работы, включая подготовку), но я им сказал — если хотите больше, пишите скрипты…
Заедем с машиной и к Зайцеву. Он сам говорит: „Не знаю я никаких акмеистов“, но всё-таки он многое помнит, и я попрошу его пр<о>честь что-н<и>б<удь> для звуковой антологии.
Вообще же всех парижан мне очень жалко, жалко, что всё проходит, кончается! <…>
Еду еще в Мюнхен. „Опрошу“ Степуна, фон Гюнтера. Кленовского, Чиннова, Червинскую попрошу прочесть стихи…» [1004]
Приезд Иваска и его работа получили отражение в парижской прессе:
«По инициативе Ю. П. Иваска, редактора журнала „Опыты“ и сотрудника Канзасского университета, им и профессором Отделения Славянских Языков Викери была организована, на средства Канзасского университета, командировка в Европу, в частности в Париж, для ознакомления с зарубежной русской поэзией.
Работа проф. Викери и Ю. П. Иваска состояла в следующем:
1) Регистрация в собственном чтении стихов почти всех парижских поэтов — составивших звуковую антологию-дискотеку.
2) Звуковые интервью, воспоминания и критические обзоры ряда парижских поэтов и писателей: Георгия Адамовича, Бориса Зайцева, В. Вейдле, гр. Бобринского, гр. В. П. Зубова, Сергея Маковского, В. А. Злобина, Ирины Одоевцевой, Георгия Раевского, Юрия Терапиано, Н. Трубникова <так!>, художника Ю. П. Анненкова и пр.
3) Разбор стихов поэтов Серебряного Века, как он производился в Петербурге в „Цехе поэтов“ и впоследствии в Париже на собрании поэтов в кафе „Ля Боле“ <…>
Эмигрантские поэты должны быть глубоко признательны проф. Викери, Ю. П. Иваску и Канзасскому университету за то, что их „приглушенные голоса“ они сумели превратить в вечно звучащие и тем самым совершили культурное дело большой ценности.
Но так как эмигрантская поэзия составляет неотъемлемую часть русской, то не подлежит сомнению, что в будущем изучение ее составит предмет многочисленных изысканий будущих литературоведов» [1005].
В той же папке сохранились и несколько вариантов отчета Иваска для университета (на русском и английском языках); из окончательного англоязычного варианта приведем наиболее существенные сведения:
«Мои исследования об акмеизме в Париже, Мюнхене, Базеле, Стокгольме и Ницце проводились с 11 июля по 7 сентября 1960. Один месяц (в июне и июле) в Париже я действовал совместно с профессором Уолтером Викери из Индианского университета. Для интервью с писателями-эмигрантами мы пользовались магнитофоном, предоставленным Индианским университетом, и собственным магнитофоном мистера Викери. До приезда проф. Викери в Париж я взял интервью у профессора В. Вейдле в Американском комитете Освобождения, а впоследствии значительное количество интервью в том же самом учреждении в Мюнхене. Благодаря мистеру Д. Гольдштейну (Париж) [1006]и мистеру Йенсену (Мюнхен) все интервью в обоих отделениях Американского комитета были бесплатными. <…> Мадам А. Элькан (Париж) и мистер И. Чиннов (Мюнхен) любезно предоставили место в своих квартирах для проведения интервью с некоторыми из собеседников».
1005
1006
В первоначальном варианте нашей публикации фамилия была воспроизведена в соответствии с имевшимся вариантом отчета как Гольдберг. Однако в экземпляре отчета, хранящемся в архиве Г. П. Струве (G. Struve Papers. Box 92, folder 1), рукой автора фамилия исправлена.