Наконец, Сатурн приблизился настолько, что его серебряный диск казался вдвое более, чем диск Луны, видимый с Земли.
В одно прекрасное утро инженер обратился к своим спутникам с предложением собрать генеральный совет для выяснения некоторых важных вопросов.
Предложение Сломки немедленно было приведено в исполнение.
– Вот уже несколько месяцев, – начал он, – как мы покинули гостеприимную почву Марса и скитаемся в межпланетной пустыне. Как вы помните, мы запаслись таким количеством жидкого кислорода и питательных веществ, что их хватит на полгода. Благодаря печальной смерти Фаренгейта, этих запасов хватит на более продолжительный срок. Проверяя их вчера, я нашел, что мы израсходовали не более двух третей их. Остающейся трети, при некоторой экономии, будет достаточно еще на три месяца. Но, к сожалению, нам необходим не один кислород и не одна пища: нам необходим еще запас той могучей силы, которая двигает наш аэроплан, согревает и освещает его. Я говорю об электричестве. И вот его-то запас у нас приходит к концу: нам хватит его не больше, как на пятнадцать дней.
Сломка приостановился и довольным взглядом обвел аудиторию, словно он сообщал ей самые отрадные известия.
– К делу! – нетерпеливо проговорил профессор.
– Сию минуту, Михаил Васильевич. Итак, – продолжал инженер еще торжественнее, – через две недели «Молния» превратится в инертную, холодную, мрачную массу, а всех ее пассажиров ждет верная смерть. До сих пор мы были беспечны относительно будущего и очертя голову неслись, куда только можно. Теперь подобный образ действий был бы слишком рискованным. Я знаю, что между нами найдутся, может быть, личности, – тут оратор скосил глаза на старого ученого, – которые захотят, миновав Сатурн, продолжать путь далее, к Урану, Нептуну, даже за пределы Солнечной системы. Ввиду этого я и считаю нужным заявить, что подобное предприятие было бы безумием.
Сломка поклонился слушателям и замолчал.
– Но что же нам в таком случае делать? – спросила инженера Елена.
– Исход только один: необходимо, добравшись до Сатурна, высадиться на нем, благо есть слабая надежда, что пребывание на этой планете для нас возможно, пополнить запасы электрической энергии, кислорода и питательных веществ, а потом подумать о возвращении на Землю.
На лице Гонтрана и Елены выразилось полное сочувствие плану Сломки.
Но старый ученый сидел весь красный от гнева.
– Нет-с, этого не будет! – крикнул он наконец, вскакивая со своего места. – Этого не будет-с! Понимаете вы?.. Мы высадимся, пожалуй, на поверхность Сатурна, но затем отправимся не на Землю, а на Уран.
– И на Нептун? – насмешливо спросил Сломка.
– Но послушайте, Михаил Васильевич, – заговорил Гонтран, – ведь Уран находится в 700 миллионах миль от Солнца, а Нептун – в миллиарде 850 миллионах.
– Так что же?
– Сколько времени мы потратим на это путешествие? Ведь наша «Молния» не в состоянии будет вместить достаточного количества запасов.
– Вздор! – запальчиво твердил старик.
– Наконец, когда же кончится эта бесконечная поездка, если мы будем шагать с планеты на планету?.. Да что я говорю о планетах – вы, наверно, захотите, попасть за пределы галактики! И каким способом удастся нам возвратиться оттуда на Землю?
– Способ, наверное, найдется.
– «Наверное»… Это одно предположение. И когда именно мы возвратимся? Если это случится лет через пятьдесят, когда и я, и Елена будем дряхлыми стариками?
Но Михаил Васильевич уже не слушал Фламмариона. Бормоча сквозь зубы ругательства, он бросился вон из каюты, громко хлопнув дверью.
– Нет, дорогая моя, – обратился рассерженный Гонтран к своей невесте, – твой отец прямо невозможный человек.
– Успокойся, успокойся, Гонтран, – кротко возразила ему девушка. – Что же станешь делать, если у него такой характер? Будем надеяться на счастливый случай.
– Да, – вздохнул со своей стороны Сломка, – это действительно единственная надежда. А пока не будем упускать случая высадиться на поверхность Сатурна.
Прошло еще несколько дней, старый ученый не переставал дуться на всех своих спутников, не исключая дочери. «Молния» между тем настолько приблизилась к Сатурну, что даже простым глазом можно было видеть загадочные кольца этой планеты и ее восемь спутников: Мимаса, Фетиду, Энкелада, Диона, Рею, Титана, Гипериона и Яфета. Эти кольца и луны, в их разнообразнейших фазах, представляли такое волшебное зрелище, что даже влюбленные принялись наблюдать их, поминутно обращаясь за объяснениями к всеведущему Сломке.