– Вячеслав, как ты думаешь, из чего состоят эти кольца? – спрашивал Гонтран.
– Не могу тебе сказать наверняка. Всего правдоподобнее, что они состоят из отдельных частей, настолько сближенных между собой, что кажется, будто они образуют одну плотную массу.
– Они неподвижны, эти кольца?
– О нет, они вращаются даже быстрее, чем сама планета.
– А как они образовались?
– Очень просто; когда жидкая масса еще не остывшей планеты начинает вращаться вокруг своей оси, то на экваторе ее развивается значительная центробежная сила. Благодаря этой силе от экватора планеты и отрываются кольца материи, которые затем дробятся на отдельные части, эти части в силу законов тяготения, группируются в одно шарообразное тело, и таким образом получается спутник планеты.
– Почему же отделившиеся от Сатурна кольца не превратились в шарообразные тела, а так и остались кольцами?
– Причина здесь кроется в том, что образовавшиеся ранее восемь спутников мешают своим притяжением группировке частей, из которых состоят кольца и шары.
– А, смотри-ка, Вячеслав, – заметил Гонтран, – мне кажется, что темная сторона колец тоже светится, хотя она и не освещена Солнцем.
– Совершенно верно; и земные астрономы имели случай заметить эту фосфоресценцию колец Сатурна.
«Молния» настолько приблизилась к Сатурну, что их отделяло не более двух миллионов миль. Путешественники начали уже готовиться к высадке на поверхность удивительной планеты, как вдруг неожиданный случай перевернул вверх дном все их планы.
Рано утром Сломка и Гонтран только что встали и вышли в общий зал, как заметили, что старый ученый, сидевший, по обыкновению, у своего телескопа, находится в крайнем возбуждении. Время от времени он оставлял окуляр телескопа и принимался торопливо набрасывать на страницах своей записной книжки ряды цифр.
– Что с вами, профессор? – спросил заинтересованный Сломка.
– Что со мной? Пожалуйте сюда, к телескопу!
Оба приятеля приблизились.
– Смотрите вот сюда, на созвездие Кассиопеи!
В качестве патентованного астронома Гонтран первый взглянул в инструмент.
– Видите? Видите?! – кричал Осипов, размахивая руками.
– Д-да, вижу… – бормотал Гонтран, ровно ничего не заметивший, да и неспособный заметить, так как он навел телескоп не на Кассиопею, а на Ориона.
– Новая звезда-с!
– Покажите-ка и мне! – заинтересовался Сломка.
Инженер долго смотрел в телескоп, наконец в недоумении пожал плечами.
– Гм… странно! – пробормотал он. – Действительно, какое-то новое небесное тело. Но вот вопрос: звезда ли это?
– А что же, по-вашему?
– Гм… не знаю. Мне кажется, надо подольше наблюдать это тело, приблизиться к нему и тогда…
Старый ученый, пожав плечами, снова углубился в созерцание загадочного тела, а молодые люди втроем стали любоваться видом Сатурна.
Вдруг громкое восклицание Михаила Васильевича заставило их обернуться. Старый ученый был вне себя от изумления.
– Это не звезда! Это не звезда! – воскликнул он, задыхаясь от волнения. – Это комета – или, лучше сказать, обломок кометы. И знаете какой?
Гонтран снова подбежал к телескопу и, взглянув в него, в свою очередь изумился.
– Господи, да ведь это Шарп!
– Ты с ума сошел! – не поверил инженер.
– Смотри сам!
Сломка принялся наблюдать новооткрытое тело и увидел перед собой неправильной формы астероид, имевший около двух километров длины. На одном конце этого астероида виднелось блестящее пятно, которое при ближайшем исследовании оказывалось ничем иным, как вагоном-гранатой, оставленным на поверхности кометы Туттля.
– Вот необыкновенный случай, – прервал, наконец, молчание Сломка.
– Да, случай редкий, хотя далеко не единственный, – отозвался старый ученый. – В 1846 году то же случилось с кометой Биэлы: она разорвалась на две части. Подобная же катастрофа, очевидно, произошла с кометой Туттля.
– А как вы думаете, профессор, если Шарп попал на этот осколок, может он остаться в живых?
Старый ученый на мгновение задумался.
– Отчего же? – проговорил он. – Атмосфера на этом клочке кометной почвы все-таки есть, хотя, разумеется, и очень разреженная. Запасов у Шарпа, правда, почти не осталось, но ведь он – человек опытный, энергичный, к тому же он ученый. Весьма вероятно, что он нашел средства поддерживать свое существование.