— Что это со мной? — недоуменно спросила она. От нахлынувших эмоций ее голос стал неузнаваем.— Чего мы там избежали?
— Понятия не имею, Бекки, но, думаю, что в наших интересах выяснить это. Давай поменяемся местами. Машину поведу я.
Она сумела скрыть свое удивление. За все годы, что они работали вместе, это случилось впервые.
— Я, видимо, потеряла голову,— сказала она, пересаживаясь на место, где обычно сидел Уилсон.— Это было выше моих сил.
— Нет, дело не в этом. Ты просто переволновалась, вот и все. Но знаешь, тебе не следовало бы так нервничать. Опасность угрожала мне, а не тебе.
— Тебе? Но ведь это меня завлекали наверх.
— Для того, чтобы отделить от меня.
— Чего ты мелешь? Ты мужчина, гораздо сильнее меня. Ты не очень-то легкая для них добыча.
— Я слышал шорохи на лестнице, в другом конце коридора. Так дышат, истекая слюной, собаки, которым невтерпеж утолить голод.
Ее напугал тон его голоса. Она не могла удержаться от нервного смешка, и Уилсон от неожиданности даже вздрогнул. Он краем глаза взглянул на нее и тронулся в путь.
— Ты меня извини, но я считаю, что как добычу тебя они восприняли бы в самую ПОСЛЕДНЮЮ очередь.
— Почему?
— Видишь ли, они пожирают свои жертвы, так ведь?
Только ради этого они их и убивают. Они сожрали всех, кого им удалось подловить.
— Да, пожилых, наркоманов, двух копов в грязном, совершенно изолированном от мира уголке. Слабых и бедолаг. А я наилучшим образом отвечаю их критериям: я старше возрастом, если бы им удалось удалить тебя, я бы остался один. И они почти сумели завлечь тебя на верх. Тебе когда-нибудь приходилось охотиться?
— Нет, ни разу в жизни. Я не люблю это занятие.
— Так вот, когда я был молодым, то вместе с отцом ходил на сохатого. Дело было на Севере. Иногда приходилось идти по следу несколько дней кряду. Как-то летом мы шли за одним целую неделю. Наконец настигли: старый огромный лось, который был ранен и шел, спотыкаясь. В самый раз для пули. Никогда не забуду того, что случилось. Мы уже приготовились к стрельбе, как неожиданно из окружавшей нас чащи высыпала стая волков. Не обращая на нас никакого внимания, они подтянулись к середине поляны, где стоял старый сохатый. Отец выругался сквозь зубы: эти волки сейчас спугнут нашу добычу. Ничего подобного. Громадина лось просто наклонил им навстречу рогатую голову и ограничился тем, что шумно задышал. Они сблизились. Лось перестал щипать траву и пристально смотрел на них. Это казалось невероятным. Эти мерзавцы-волки виляли хвостами! И тогда старикан лось взревел, а они набросились на него. Они перегрызли ему горло и добили его. Мы как завороженные стояли на месте. Все происходило так, как если бы обе стороны соглашались на эту резню. Между ними — волками и сохатым — было полное согласие. Он выбился из сил, а им было нужно мясо. И поэтому он не сопротивлялся. А ведь лесные волки — это тощие и не крупные звери. Они похожи на немецких овчарок. С виду они не способны загрызть взрослого сохатого. И они действительно не в состоянии справиться со взрослым самцом-сохатым, за исключением того случая, когда тот согласен на это.
— Ну и что ты хочешь сказать этой своей историей?
— А вот что: тот сохатый — это я. Я не боялся, хотя и знал, что они спускались с лестницы. Если бы они подошли поближе, думаю, что с моим видавшим виды бренным телом было бы все кончено.
— Но ты же не хотел, чтобы они тебя убили! Мы же не животные, у нас силен инстинкт самосохранения.
— Я не знаю, что в тот момент происходило с моей головой.
По тому, как он произнес эти слова, по его громкому, срывающемуся голосу она поняла, что другой на его месте расплакался бы.
— Я знаю только одно,— добавил он,— что если бы они подобрались еще ближе, я не уверен, что попытался бы их остановить.
Глава четвертая
Бекки внезапно очнулась от беспокойного сна. Она интуитивно уловила какой-то посторонний звук, хотя слышалось лишь завывание ветра да легкий шорох стучавшихся в окно снежинок. На потолке отсвечивали уличные фонари. Вдали с грохотом спускался по Второй авеню грузовик.
Стрелки показывали 3 часа 15 минут. Она проспала четыре часа. Смутно припомнился сон — фонтан крови, ощущение нависшей угрозы. Возможно, именно это ее и разбудило. Размеренное дыхание спавшего рядом Дика успокоило. Если бы и на самом деле раздался какой-нибудь непривычный шум, он разбудил бы и его.
— Дик,— шепнула она.
Он не отозвался. Видно, позвала слишком тихо. Но повторять не хотелось. Она приподнялась на локте, чтобы взять пачку сигарет на ночном столике, и кровь застыла в ее жилах. На потолке явственно проступала чья-то тень. Она видела, как та медленно перемещалась. Казалось, кто-то неуклюже ползет по балкону. Она подумала, закрыта ли раздвижная стеклянная дверь? Этого она не знала.