Кто обучает пауков?
Инстинктивное поведение животных, до сих пор не объясненное биологами, — ключ (возможно, не единственный) к тому нематериальному пространству, в котором берут начало все явления природы. Мы убедимся в этом, проследив за пауками и птицами, связанными одинаковой страстью к ткачеству.
Птица ткач — африканская разновидность зяблика; от Восточного Конго до южноафриканских саванн встречаются поселения этих пернатых. Словно экзотические плоды, висят на деревьях десятки шарообразных гнезд, сплетенных из травы и других гибких волокон. Гнездо, занятое парой взрослых птиц и несколькими подрастающими птенцами, уже имеет приличный вес. К тому же оно набухает от дождей и раскачивается ветрами. Чтобы постройка в конце концов не рухнула, ткачи дополнительно прикрепляют ее к ветке крепким волосом животных, чаще всего взятым из хвоста зебры или антилопы гну. При этом птица клювом завязывает волос особым, всегда одинаковым, узлом.
Известный любитель-природовед Эжен Марэ, живший в начале века в тогдашнем Трансваале и обладавший невероятным даром мгновенной наблюдательности, заметил, что юные пары ткачей, строя новые гнезда, не берут пример со своих старших товарищей по колонии. Тогда он задал себе вопрос: кто и как их обучает? Ведь при строительстве гнезд птицы всегда придерживаются одного и того же плана.
Начал месье Эжен с того, что исключил фактор обучения. Для этого он вынул из гнезда несколько яичек ткачей и подложил их на высиживание канарейкам, жившим в его просторном бунгало. Когда юные ткачики проклюнулись и выросли, он не выпустил их на свободу, а перенес из канареечных клеток в «персональные», где они соединились в пары и, не имея доступа к каким-либо материалам, пригодным для плетения гнезда, снесли яйца прямо на пол клетки. Яйца у них снова отобрали и опять передали на высиживание канарейкам, и так далее. Таким образом четыре поколения ткачей были лишены не только контакта со старшим поколением и природной средой, но даже вскормлены искусственной пищей.
Марэ решил, что если четвертое поколение ткачей ухитрится построить такие же гнезда, как и неведомые им пращуры, это будет доказательством того, что таковые способности обретены иным путем, нежели наблюдение, пример и обучение.
Он подбросил в клетки горсточки травы, тонкие веточки, волокна и увидел, что ткачи тут же взялись за работу. Вскоре птицы сплели висячие гнезда, ничем не отличающиеся от гнезд, построенных в буше их вольными предками. При этом они не хуже пра-пра-прадедов знали, зачем нужен оказавшийся в клетке конский волос. Они отнюдь не вплели его в стенку гнезда! Оставленный на потом, он был использован для прикрепления постройки к верхнему пруту клетки и завязан «фирменным» узлом!
Из своего эксперимента Марэ сделал вывод, что умение строить гнезда должно быть наследственным. В те времена идея генов только зарождалась, а относительно механизма наследственности практически ничего не было известно. Ясно было одно: наследуемая информация должна пройти через фильтр яйца. В опыте Марэ это произошло трижды. Что же является носителем информации в яйцеклетке или сперматозоиде?
Сегодня мы точно знаем, что единственный носитель информации, передаваемой новому поколению, — нить ДНК с зашифрованной генной записью.
Однако попытка представить себе механизм записи-зашифровки формы гнезда, а затем прочтения шифра и замены его на движение клюва птицы наталкивается на такие трудности биологического и информационного характера, что они делают такой способ передачи невозможным.
Работа автоматического станка с числовым управлением, вырезающего совершенно одинаковые металлические профили всегда одним и тем же способом, — вершина простоты по сравнению с задачей, стоящей перед ткачем. Всякий раз иные — и дерево, и ветка, и материал для строительства гнезда; работа то и дело прерывается; многочисленные повреждения исправляются на ходу...
Не вдаваясь в дальнейшие детали, скажу: передачу инструкции построения гнезда генетическим путем приходится полностью исключить.
Что же остается? Что управляет молодой птицей, дабы она могла вести себя в точности так же, как это делали поколения ее предшественниц? Биолог скажет — инстинкт. Хорошо, пусть инстинкт. Но кто знает, что скрывается под этим словом?