А вот резные орнаменты деревянной трехчастной алтарной преграды, исполняющей и функции иконостаса — по верху идет ряд икон, — на первый взгляд кажутся чисто мусульманскими. Изображение креста «зашифровано» в сложных геометрических узорах — восьмигранных звездах. В церкви была и фигуративная деревянная резьба, но дерево — материал более хрупкий, чем камень, и от узоров мало что осталось. Знаменитый фриз V—VI веков, изображающий «Вход в Иерусалим», где ангелы осеняют Христа пальмовыми ветками, когда-то украшавший вход в храм, давно убрали в музей. Чудом уцелела деревянная панелька предположительно IX века величиной с ладонь. Несмотря на недостающие части, на ней можно разглядеть фигуру святого — сейчас эта драгоценная дощечка вмонтирована в оклад одной из икон.
Узоры иконостаса составлены из разных пород дерева. Это и сосна, и кедр, и орех, и красное, и черное дерево, а инкрустации сделаны из слоновой кости и перламутра, за счет чего достигался эффект своеобразного витража — тонкие пластины пропускают свет. На некоторых вставках можно различить крохотные рельефы с растительными мотивами и надписи на коптском и арабском языках. Со временем некоторые детали утрачивались, и на их место вставляли новые, по принципу мозаики. Светлана Медведева, корпевшая над алтарной преградой несколько месяцев, замечает, что чем древнее деталь, тем тоньше резьба. Ей немного обидно, что часть ее работы не видна — по коптской традиции Царские врата завешивают широким шелковым пологом, на котором в нашем случае вышит святой Георгий. Входя в церковь, верующие целуют полог. Есть и еще одна традиция — служащие вешают перед иконостасом страусиные яйца— символ верности, что как-то связано с древнеегипетской трактовкой страусиного пера — символа богини правды Маат. Но в Эль-Муалляке страусиные яйца нам увидеть не довелось.
Реставратору Виктору Занозину тоже обидно — за сграффито. Так называется техника, напоминающая флорентийскую мозаику, но придуманная за несколько веков до нее: вместо кусочков мрамора в ней используется цветная керамическая паста — синяя, темно-красная, черная, желтовато-белая. Нишу в центре нартекса, оформленную эффектным геометрическим орнаментом в этой технике, чистили и укрепляли несколько недель, буквально сдували с нее пылинки. Но не успели закончить реставрацию изображения, как его уже поцарапали — служители решили, что ниша — самое удачное место для стенда с пластиковой картой, изображающей маршрут бегства в Египет Святого семейства.
Церковь — не музей
Но тут уж ничего не поделаешь: Эль-Муалляка — не музей, не археологический раскоп, а действующая церковь со своими традициями и надобностями, которую не закрывали на время проведения реставрации. Работать в алтаре на холодных каменных полах приходилось босиком: здесь принято снимать обувь. Реставраторы так и работали разутыми, пока им не купили... балетные тапочки. Незаметные на своих завешанных полиэтиленом лесах, мастера стали невольными свидетелями обычной церковной жизни. В первой половине дня здесь полно туристов, а экскурсоводы заливаются соловьями, порой рассказывая байки о том, как церковь «просветили рентгеном и обнаружили, что она относится к четвертому веку».
Вечером обычно собираются свои, прихожане, и не обязательно на службу. Церковь помогает им найти работу, организовать свой досуг. Здесь работает и приходская школа для детей, есть и спортплощадка — в закрытом дворе мальчишки вечерами играют в футбол. Женщины в платках забегают поставить свечку, девушек пускают с непокрытой головой и в брюках — это разрешено. В церкви можно сидеть, как в католическом храме, на деревянных скамьях. Службы ведутся на арабском и коптском языках.