Лили же предложили сделать из «Овода» пьесу. Ее давний знакомый, часто бывавший у Степняка, драматург Бернард Шоу помог ей. Он объяснил, что следует делать автору пьесы, чтобы не быть обманутым и получать регулярно свою часть прибыли. В марте 1898 года в «Виктория-Холле» впервые давали «Овода». Казалось, начался путь славы… Лили едет за океан – в Нью-Йорк на премьеру пьесы по мотивам ее романа. Спектакль поверг ее в ужас, хотя и был встречен зрителями на ура. На другой день газета «Нью-Йорк таймс» опубликовала письмо Этель Лилиан Войнич: «Я не могу допустить, чтобы мое имя было связано с безграмотной мелодрамой, и отказываюсь получать за нее гонорар».
Успех «Овода» ей повторить так и не удалось, ее другие романы казались его бледными подобиями. Лили постепенно смирилась с мыслью о том, что ее удел – быть автором лишь одного произведения. Теперь она находила удовольствие в сочинении музыки. В 1917 году, узнав о произошедшей в России революции, она принялась за сочинение оратории «Вавилон». Над ней Этель с перерывами работала почти тридцать лет…
В 1920 году супруги Войнич по экономическим соображениям решили переселиться в Америку. И Лили снова упаковывает багаж. И, как раньше, куда бы она ни ехала, всегда берет с собой три вещи: копию «Портрета молодого человека», фото Степняка с дарственной надписью и счастливую корзинку, подаренную матерью.
Чета обосновалась в Нью-Йорке. Михаил устроился работать в книжной фирме, Лили же отшлифовывала свой «Вавилон» и кантату под названием «Подводный город». Их американские друзья называли ее «И-Эль-Ви». «Овод» был окончательно всеми забыт. Эта занятная пожилая дама – писательница? Что за ерунда! Она и сама отрицает это. Да, когда-то она написала книжку… И Этель вновь садилась за рояль.
Здесь они с Михаилом стали совсем чужими друг другу. В нем не осталось ничего от того бунтаря, который явился к Степняку с селедочным хвостом в кармане. Теперь он – почтенный книготорговец с брюшком и скверным характером. А может быть, он никогда и не был бунтарем. Когда-то она, чувствуя себя одинокой, просто придумала Михаила Войнича, как придумала Артура. Реальные люди и книжные герои – не одно и то же. Артур всегда оставался постоянным, в отличие от ее мужа… Жили супруги Войнич скромно. Продажа манускрипта могла бы облегчить им жизнь, но Войнич ни за какие деньги не желал расстаться со старинной книгой. В 1930 году Михаил умер. И Этель поселилась с подругой-компаньонкой и постепенно перестала выходить на улицу. В 80 лет она написала роман о прабабке Овода – Беатрисе, жившей в XVIII веке. И-Эль-Ви и не предполагала, что судьба готовит ей еще одно испытание – на сей раз медными трубами. Когда-то она долго искала своего героя, а теперь роман нашел ее сам. Она не знала, что главы из «Овода» вырывали из номеров русского «Мира Божьего», сшивали и зачитывали до дыр. Романтическое бунтарство Овода было столь привлекательным, что множество молодых людей и девушек, прочитав книгу таинственного Э.Л. Войнича и пролив по герою потоки слез, «уходили в революцию». А сам роман прочно обосновался на книжных полках многих поколений уже советских читателей. Все были убеждены, что Э.Л. Войнич жил в Италии в 30-е годы XIX века и сам был членом организации «Молодая Италия». Войнич – русский, считали другие. Но в одном все сходились – он давно умер.
Все изменилось в 1955 году. Там, где ее роман обрел второе рождение, вдруг узнали, что создательница его жива и ее адрес есть в справочнике «Who is who?» В ее маленькую квартирку нагрянули советские журналисты. Лили в смущении. Не забыла ли она русский язык? Не покажется ли им нелепой ее речь? И, вообще, не розыгрыш ли это? Цифры тиражей изданий «Овода» в СССР просто фантастичны, так не бывает. Войнич уверяла гостей, что она вовсе не писательница, вот единственное ее стоящее творение – и садилась играла свою ораторию. Но эти люди ее не слушали и просили рассказать о том, как был написан «Овод». Американские журналисты тоже не смогли пройти мимо этой истории. Английская писательница, шестьдесят лет назад написавшая роман «из итальянской жизни», стала в Советском Союзе признанным классиком! Газета «Нью-Йорк уорлд телеграм» 12 марта 1957 года вышла с заголовком на первой полосе «Роман шестидесятилетней давности пробивает железный занавес». Лили перевели из СССР ее гонорары. Письма из России теперь приходили к ней мешками. Посетителей все прибывало. Лили никому не отказывала. Она радушно зачитывала им письма Степняка, показывала старые фотографии и больше не пыталась протестовать музыкой, когда ее называли писательницей. Эти неугомонные русские даже притащили к ней домой киноаппарат и коробки с пленкой и показали советский фильм «Овод». Лили была благодарна им, но, посмотрев картину, произнесла: «Нет, это совсем не так».