Без сомнения, это был самый горячий кэрри, который только мне довелось пробовать по обе стороны от Шираза. Глаза вылезли у меня из орбит.
«Воды», — прохрипел я.
Без промедления Чарли передал мне стакан воды, который я осушил одним глотком. Мир опрокинулся у меня перед глазами. Я словно горел в адском пламени, казалось, горячая наждачная бумага раздирала мне горло, покуда я судорожно глотал воздух.
«Эй, Чарли, — послышался голос Олли, — я дал ему джин с тоником, и у нас осталась последняя бутылка».
Сквозь слезы я просипел слова мщения, но они потонули в торжествующих воплях моих товарищей.
Из Таманрассета мы покатили на запад по дороге, которая становилась все хуже, до местечка, которое называлось Тит. Здесь была развилка дорог, не указанная на моей карте. Там не было дорожного указателя, однако я все же нашел таковой метрах в 300 от дороги. Абалеса и Силет были налево. Машины с грохотом подпрыгивали, как горошины в решете, на дороге, которая проходила то по зазубренным базальтовым ступеням, то по заполненным песком бороздам. Темные массивные грозовые облака громоздились позади, над невидимыми горами Ахаггар. Мы проносились, поднимая клубы пыли, по вади, вдоль которой зеленели кустарники и пальмы. Пыль была настолько прозрачной и тонкой, что преломляла каждый солнечный лучик, а само солнце было просто оранжевым шаром. Грязные, как вурдалаки, мы вылезли из автомобилей у колодца Силет, чтобы утолить жажду,
Симон, наш хранитель влаги, швырнул на веревке брезентовое ведро в жерло каменной дыры, обложенное камнем, и вытянул около галлона воды. Затем он вылил содержимое ведра через воронку с фильтром в канистру.
«Подонки», — пробормотал он, продувая марлю.
Я заглянул ему через плечо, что было нетрудно, потому что Симон был одного роста с Джинни. Дюжина миниатюрных головастиков с крючковатыми хвостами корчилась в панике, покуда горячий воздух обдувал их безобразные тельца.
«Какой только нечисти нет на свете, каких только источников заразы, и это только то, что видно невооруженным глазом. — Симон сиял от восторга. — Только вообрази, как может выглядеть капля этой воды под микроскопом! Наверное, все эти твари пожирают изнутри местных жителей».
Я наблюдал за тем, как Симон опускает стерилизующие таблетки в наши бутылки, после того как он разлил туда воду через известковые фильтры, и, если бы не жажда, ни за что не стал бы пить эту гадость.
У одной из машин забарахлил стартер. Часов пять при температуре воздуха 40 °C Симон старался исправить его. Он обжигал пальцы о горячий металл, но безуспешно. Олли, не одобривший методы Симона, кончил тем, что наорал на него и спустил пар, излив гнев в своем дневнике, т. е. сделал то, чему все мы научились еще в Гренландии. В тот вечер он записал: «С. заклинился на самом себе. Он не желает слушать никого».
Несмотря на утомление, которое мы все испытывали, Олли решил, что Силет выглядит подходящим местом для обитания летучих мышей. Я пошел с ним в качестве переводчика. Мы нашли старейшину деревни, который говорил на языке, похожем на французский. При упоминании летучих мышей он явно забеспокоился. «Нет их в этой деревне. У нас мышей нет. Но там, в колодцах, может быть много».
Он попытался объяснить нам, где находятся эти колодцы, однако без карты это было бесполезно. Весьма неохотно он все же согласился пойти с нами и в четырех милях от Силета показал несколько ям глубиной от шести до пятнадцати метров. Мы спустили вниз Олли на веревке там, где указал старейшина. Мы испробовали четыре ямы, но не нашли ничего, кроме голубиных перьев, и надышались ароматом дохлых животных. В одном из колодцев была вода и слизь. Как завороженные наблюдали мы, как тонкая зеленая змея длиной метра полтора выползла на поверхность, подняла голову и уставилась на нас. Когда Олли приблизился к ней, она исчезла с невероятной скоростью.
Аллаху угодно, чтобы мы не искали здесь мышей, а попробовали на западе; там, в пустынной местности, мы найдем бесчисленное количество летучих мышей в колодцах Тим-Миссао — старик был уверен в этом.
Отдали ему за труды по меньшей мере годовой запас томатного пюре. Через несколько недель я узнал от одного француза, что летучих мышей считают здесь сатанинским отродьем, главная цель которого — выкрасть дупл у молодых жителей селений в Сахаре. Никто не хотел связываться с мышами и выдавать их иностранным ловцам, поэтому лучше всего было двигаться дальше и искать «пастбища» этих тварей подальше от тех мест, где мы сейчас находились.
Три дня Симон выдавал воду порциями, покуда мы осторожно пробирались по бесцветной пустыне то в южном, то в западном направлении. Бушевали неистовые пыльные бури, засыпавшие дорогу. Час за часом мы продирались сквозь желтые сумерки с включенными фарами, выбирая направление только по компасу, стараясь держаться старой, почти исчезнувшей колеи. Часто приходилось вылезать из машин, чтобы удостовериться, что на правильном пути. Иногда казалось, что мы просто блуждаем без определенной цели.
15 октября мы набрели на три одиноких седла, лежавших в неглубокой вади вдали от каких бы то ни было дорог. Рядом с погребальными холмиками из черного камня три верблюжьих седла — они просто валялись в пыли. Тут же аккуратно сложенная кучка всевозможной утвари: литые чугунные кухонные горшки, резные деревянные ложки, металлические щипцы углей и тяжелые глиняные бутыли. Зачем они здесь? Нам оставалось толы гадать.
Я пошел вместе с Джинни разведать местность — отыскать древнюю «писте» двойных верблюжьих следов. Они вели на юг и на запад, а к вечеру мы вышли к тому месту, где были отчетливо видны следы автомобилып шин, идущие с севера. Всю ночь ветер шевелил песок, который покрыл наши палатки словно слоем мокрого снега.
Когда мы пересекли вади, машины буксовали в рыхлом песке. Однажды нашим глазам открылось видение — словно кадры из сюрреалистического фильма. Это были две колесницы, перегруженные скарбом и людьми. Они показались, мелькнув в перерыве между порывами пыльной бури. Телеги проваливались в песок по самые ступицы колес — так же, как и мы. Какой-то мужчина, настоящий гигант, с тюрбаном на голове, одетый в белое, жестикулировал властно, по-царски, покуда другие фигуры, сгрудившиеся в круг повозок, дружно толкали телеги. Одетые в синее, туареги из Мали трудились, не разгибая спин, по воле этого бородатого Моисея, их одеяния развевались в порывах насыщенного песком воющего ветра. Мы молча наблюдали за этой картиной из наших уютных автомобилей.
Лагерь разбили в ста милях севернее малийской границы. Обсыпанные пылью с ног до головы и пропитанные собственным потом, мы сильно устали и страдали от жажды.
На следующий день въехали в Тимеявин, где наняли проводника, чтобы тот провел нас через ничем не обозначенную границу после наступления сумерек. Затем он нас покинул, не вымолвив ни слова.
Севернее тропы, которая ведет от Буреса до Тиассале, мы достигли более привлекательной земли, где уже не было ни ветра, ни песка и не мучала жара. Иногда наш «тракт» исчезал на каменистых участках, но ненадолго. Мы карабкались по высоким холмам, усеянным булыжниками, северному отрогу плато Ифорас, где под неусыпным оком жилистых туарегов бродили стада коз и верблюдов. По ночам мотыльки бились о москитные сетки, а небо было усеяно сверкающими звездами. Мы ощущали, как хорошо жить на свете и быть на свободе.
У нас лопались рессоры на трейлерах, не выдерживали болты буксирного устройства, случались проколы шин, но ничто более не препятствовало нашему продвижению и далее по прекрасной долине Тилемси, где большую часть года есть вода. Наши стоянки становились все интересней, потому что появились скорпионы, пауки, а ночные хоры лягушек, сверчков и птиц ласкали слух. Вокруг летали насекомые очаровательнейших форм и оттенков, показались кролики, лисы, ящерицы и газели. Сахара осталась позади. Местами было так же зелено, как весной в Англии, иногда посреди стад пасущихся верблюдов мелькали синие палатки кочевников.
К югу от Анефиса в зарослях низких кустарников у одного из наших трейлеров полетело шасси. Симон собрал сварочный агрегат, однако не добился удовлетворительного результата. Вечером на наш лагерь набрел местный житель с женой и ребенком. Ему была нужна медицинская помощь. Доктор Олли удовлетворил его пожелания, и в благодарность за это наш гость проделал великолепную работу с трейлером, потому что оказался квалифицированным сварщиком.