Я приказал вахтенному офицеру уменьшить ход до самого малого. Через несколько минут, производя обычное маневрирование для гидролокационного поиска, мы повернули на север. Еще через несколько минут мы поняли, что установлен контакт с действительно существующей целью, но что она собой представляет — мы все еще не знали.
Это мог быть надводный корабль, но его курс и скорость не были постоянными, поэтому вероятно, что это не было торговое судно. Скорее всего, это мог быть корабль военно-морского флота Аргентины, возможно один из противолодочных кораблей, ведущий поиск вдали от своих берегов. Если это так, то вряд ли его командир чувствует себя спокойно. Мы, естественно, не хотели вызывать международный инцидент, и, конечно, нам вовсе не хотелось, чтобы одна или две глубинные бомбы были сброшены на нас каким-нибудь нервным командиром, не способным сообразить, что подводная лодка, погрузившаяся в трехстах милях от берега, — это не то же самое, что неизвестная подводная лодка в территориальных водах Аргентины.
Можно было предположить также, что мы установили контакт с подводной лодкой. В этом случае почти наверняка подтвердился бы тот факт, что в заливе Гольфо-Нуэво аргентинцы действительно имели дело с подводной лодкой.
И наконец, могло оказаться (подводники и специалисты по противолодочной обороне знают уже давно, что так бывает), что мы установили гидролокационный контакт не с кораблем или судном, а с косяком рыбы.
Около трех часов ночи мы осторожно подвсплыли на перископную глубину, чтобы тщательно осмотреть горизонт и провести радиолокационный поиск. Ничего не обнаружили; вокруг не было ни одного судна. Снова ушли на глубину. Значит, это была либо подводная лодка, либо) косяк рыбы. В первом случае от нас требовалась особая осмотрительность. По мере того как мы медленно и осторожно приближались к неизвестному объекту, наше напряжение постепенно исчезало, так как он терял свои резкие очертания, начал расплываться, края его стали волнистыми. Наконец он распался на две части, и мы снова повернули «Тритон» курсом на мыс Горн. Рыба, к которой мы приближались так осторожно, наверняка была обрадована, что появившееся огромное чудовище оставило ее в покое.
* * *Джим Старк доложил мне, что состояние Пула непрерывно ухудшается, однако он ничем не может помочь ему, поэтому остается только ждать и наблюдать. Хорошо хоть, что боли можно притупить морфием.
Навестив больного, я наконец смог позволить себе немного поспать. Проснувшись и пройдя по кораблю, я был поражен, увидев Пула одетым и работающим в радиолокационной рубке. Как и в прошлый раз, Старк как бы случайно находился поблизости от него, делая вид, что занят просмотром каких-то лекарств в аптечке. Старк не был уверен, что приступы не повторятся.
День 3 марта начался спокойно. Мы все еще наблюдали за Пулом, но пока что все было хорошо. Он не испытывал болей вот уже восемнадцать часов. Наш курс на мыс Горн был проложен с таким расчетом, чтобы пройти вблизи Фолклендских островов и главного порта на них — Порта-Стэнли. В порядке тренировки мы намеревались произвести фоторазведку, то есть сделать серию фотоснимков побережья и объектов на берегу через перископ.
По расчетам Адамса мы должны были увидеть Фолклендские острова около десяти часов утра. Незадолго до этого мы подвсплыли на перископную глубину, подняли радиолокационную антенну, и на экране радиолокатора точно по расчету появились очертания земли. Группа фоторазведки под командой Хэрриса с фотоаппаратами и другим оборудованием уже находилась в боевой рубке, готовая начать работу на подходе к островам. В этот момент ко мне подошел Старк. Его лицо было темнее тучи.
— Что случилось, Старк? Пул?
— Да, сэр. Ему хуже, чем было до сих пор.
Я чувствовал, что взоры всех обращены на меня. Но никто не произнес ни слова.
Крейсер «Мейкон» определенно мог бы оказать нам помощь. Если мы пройдем мимо него, то следующее место, где можно будет получить медицинскую помощь, — это Пирл-Харбор, до которого нам нужно было пройти почти восемь тысяч миль.
И хотя я формально принял решение и взял на себя ответственность за него, в действительности решать было нечего. Обстоятельства решили за нас все. Я взял трубку телефона и соединился с вахтенным офицером.
Прижав трубку к уху, я ждал, пока не услышал голос, — это был Рабб.
— Вахтенный офицер слушает.
— Поворачивайте на обратный курс, — приказал я. — Ложитесь на истинный курс девять градусов и увеличьте ход до самого полного. Распустите группы фоторазведки. Мы пойдем по направлению к Монтевидео.