Ну и конечно, надо было подумать о самом Пуле. Мы отберем у него все, что может указывать на его принадлежность к экипажу «Тритона», и передадим с ним запечатанный пакет, который будет вручен только лично командиру «Мейкона». В этом пакете, в частности, будет записка с нашей просьбой держать Пула отдельно от команды крейсера и оградить его от излишнего любопытства.
Встреча с «Мейконом» рассчитана на два часа ночи 5 марта. В час ночи мы уменьшили ход и подвсплыли на перископную глубину. «Мейкон» был уже на месте и ждал нас. Рандеву проведено отлично. Крейсер шел на юг, мы на север; оба корабля встретились точно в назначенном месте.
Я с радостью убедился в том, что радиостанция УКВ «Тритона» действует прекрасно, несмотря на длительное пребывание под водой и большие скорости подводного хода. Но поскольку мы уже подготовили все для световой сигнализации через перископ, я хотел испытать этот способ. Была темная ночь, шел дождь, видимость была очень плохой, но, как это ни странно, мы свободно обменивались световыми сигналами с крейсером. Единственным неудобством было то, что для осуществления связи пришлось поднять оба перископа, поскольку через один мы передавали сигналы, а через другой наблюдали за ответами.
В два часа пятьдесят минут продуваем среднюю цистерну. Глубиномер показывает двенадцать с половиной метров; это значит, что верхняя часть рубки должна подняться на один метр над поверхностью воды. Весь личный состав находится в готовности. Нижняя крышка рубочного люка задраена. Я торопливо надел куртку и фуражку и приказал старшине-рулевому Бичэму очень осторожно приоткрыть верхнюю крышку рубочного люка. Осторожность нужна на случай, если на такой малой глубине глубиномер показывает не совсем точно или если над люком осталось немного воды, — именно так и оказалось в действительности. В щель едва приоткрытой крышки люка врывается маленький каскад воды, и мы быстро задраиваем ее. Чтобы это не повторилось, дали немного воздуха высокого давления в носовую цистерну; нос «Тритона» приподнялся примерно на полметра, увеличив таким образом угол для лучшего стока воды с мостика.
Я вторично приказываю Бичэму открыть люк. На этот раз вода не льется. Минуту-две он держит крышку приоткрытой на сантиметр, чтобы убедиться, что вода не перекатывается через люк. Воды нет. Верхняя часть рубки наверняка находится над поверхностью.
— Открыть люк! — приказываю я.
Бичэм откидывает крышку полностью и выскакивает наверх. Я спешу за ним. Когда я начинаю взбираться по трапу на мостик, Бичэм, как было условлено, спрыгивает вниз в рубку, закрывает крышку люка и стоит в готовности задраить ее полностью, если на мостик хлынет вода.
Когда я остался один на мостике корабля водоизмещением 8 тысяч тонн, 99 процентов которого находилось под водой, меня охватили сомнения. Мы произвели тщательные расчеты, но всегда существует возможность того, что маленькая неточность или неожиданное изменение плотности воды изменит плавучесть лодки и пошлет ее на глубину. Однако времени для таких размышлений нет, а кроме того, все говорит за то, что этого не случится. Экипаж «Тритона» подготовлен очень хорошо и настойчиво стремится выполнить поставленную перед ним задачу. Адамс, Балмер и Тамм находятся в центральном посту и внимательно следят за ходом маневра, да и все остальные на всякий случай стоят на своих постах. Там внизу не может быть никаких ошибок.
На мостике все выглядит нормально, хотя я заметил, что один из поручней оторвался от корпуса и, несомненно, будет дребезжать на большой скорости хода. В остальном все было так, как и три недели назад, когда мы погрузились. Еще довольно темно, но видимость, пожалуй, неплохая, несмотря на моросящий дождь. Я нащупываю кнопку микрофона корабельной трансляции, нахожу ее там, где ей и положено быть. Нажав на нее, я вызываю центральный пост, и, к нашему взаимному удовлетворению, Адамс сразу же отвечает мне. Мы ожидали, что от длительного пребывания под водой кабель микрофона на мостике наверняка закоротится, и было приятно обнаружить, что схема исправна и действует нормально.
Теперь, когда связь установлена, все пойдет гораздо легче. Я беру бинокль и рассматриваю «Мейкон» и водную поверхность между нами. «Тритон» стоит кормой на ветер в пятистах метрах от крейсера с его подветренной стороны. Крейсер обращен к нам бортом; его палуба в средней части, там, где команда спускает моторный вельбот, ярко освещена огнями. Мы должны принять катер, когда он подойдет к нам, и внимательно следить, чтобы крейсер не снесло ветром на нас. Следить за этим не трудно, поскольку наш радиолокатор непрерывно дает расстояния между кораблями.