В глубине тысячелетий шли от племени к племени рыба и камень, новые сельскохозяйственные культуры и новая техника. Шли медленно, не то что в наши дни.
Моде на мини-юбки оказалось достаточно трех или четырех лет, чтобы пройти по всей планете, и еще через пять лет газеты получали письма в их защиту от тех самых людей, которые были недавно возмущены приходом этих мини.
Моды каменного века были медлительнее. Не одна сотня, а то и тысяча лет требовались, чтобы новый тип ожерелья из раковин дошел от побережья Индийского океана до Приуралья. Расстояния тогда было в пору измерять временем, как сейчас астрофизики растягивают по межзвездным дорогам рулетки с делениями в световые годы. Но, сколько бы веков ни летел свет, он все-таки доходит. Даже если звезда успела за это время погаснуть. Крот истории налаживал все более и более дальние связи.
Надо, впрочем, сказать, что первобытный обмен между племенами, который способствовал распространению вещей, далеко еще не был торговлей в полном смысле слова. И посредники в этом обмене (а в таком качестве выступали, судя по австралийцам, иногда отдельные люди, иногда роды, а иногда и целые племена) не были торговцами. Не буду, однако, слишком глубоко вдаваться здесь в экономические тонкости.
Напомню лишь, что нередко движение важного сырья к тем, у кого его не было, осуществлялось их собственными силами. В Австралии было принято пропускать «чужаков» к залежам особо ценных пород камня и минеральной краски. В Северной Америке большая группа эскимосов сменила место жительства, перебралась на несколько сот километров в сторону от залежей мыльного камня, из которого делали жировые лампы. Но от привычного материала для ламп не отказалась. Иногда за ним посылали экспедиции, иногда использовали посредничество соседей.
При первобытном обмене — почему ученые-экономисты и не считают возможным называть его торговлей — нет еще обычно ни системы цен, ни представления о подлунной стоимости предметов.
Кое-чем напоминает такой обмен торговля первых европейцев, прибывших в Океанию, с местными жителями. Англичане радовались жемчугу, полученному за стеклянные бусы. Но и океанийцы при этом ведь получали нечто небывалое и были счастливы. Это мы знаем, кто кого обманывал.
Но океанийцы без бус прожить могли. И первобытное племя получало от соседей в основном такие вещи, без которых вполне можно бы обойтись. Положение резко изменилось с началом «металлических веков». Золотое украшение или бусы из раковин не были предметом первой необходимости. Бронзовый меч стал им. Слишком большие преимущества давал он своему обладателю. Позже его место занял меч из железа, да и ножницы, да и плуг из того же металла тоже были нужны в каждом хозяйстве.
Происходили очередные разделения труда и внутри каждого племени, и между соседними племенами. Торговля заняла в жизни общества то место, которое, по существу, занимает и сегодня. Зашумели базары и ярмарки. Люди научились считать и торговаться. Часть из них стала заниматься торговлей как главным средством существования.
Купцы были обычно прямо заинтересованы в путешествиях и открытиях, хотя сами путешествовали далеко не всегда. Их интересовали далекие поставщики заморских ремесленных диковинок, чужеземные источники сырья, им были нужны рынки сбыта… Источники сырья, рынки сбыта… Сухие слова из учебника экономики? Но взгляните пристальней, и вы увидите на их фоне пестрые паруса древних кораблей, резные носы каравелл… Давно стало нарицательным гордое имя Колумба, но ведь его знаменитое плавание не могло бы состояться, если бы не весьма материальная заинтересованность европейских купцов и королей.
И Маяковский справедливо писал в стихотворении «Христофор Коломб»:
При торговле, как правило, происходил и обмен информацией между людьми ближних и дальних земель. А знание уже тогда было силой. Человек первобытного общества начинал смотреть на мир шире, освобождался от той пуповины, что, по словам Маркса и Энгельса, связывала его с родом. За неимением лучших распространителей новостей культуры эта функция ложилась на торговцев. Звание купца было достаточно почетным в древнем мире, необходимость торговли осознавали и простые граждане, и правители. Даже Тамерлан считал себя обязанным вести переговоры с европейскими королями о развитии торговли.
Вот какое письмо получил от него один из испанских государей, король Кастилии:
«Впредь Вы можете посылать в эти (подчиненные Тимуру. — Р. П.) страны Ваших купцов, чтобы Мы оказали им всяческий почет и уважение, а также и Наши торговцы должны посещать тамошние земли, и пусть им будет оказан почет и внимание, и никто да не совершит над ними насилия и не причинит ущерба (дабы они по меньшей мере не испытали никаких затруднений, кроме тех, которые они должны и без того претерпеть), ибо купцы способствуют процветанию мира».
Вообще-то говоря, автор этих строк довольно мало заботился о «процветании мира».
За три года до того, как Тимур продиктовал свое послание, он стер с лица земли Дамаск и Багдад, а еще тремя годами раньше разрушил Дели в Индии. И умер он в разгар подготовки вторжения в Китай.
Тем не менее купцам Тимур покровительствовал.
Как покровительствовали им Чингисхан, и Александр, и прочие завоеватели. Впрочем, это можно сказать не об одних лишь завоевателях чужих земель.
Торговля обогащала государей, в казну которых поступали таможенные пошлины и налоги.
Киевский князь Владимир Мономах, одна из ярких фигур Древней Руси, не забыл в своем «Поучении» детям завещать им хорошо принимать купцов. Он обосновывает это, указывая, что «гости» «мимоходящи» разносят и добрую и худую славу про гостеприимство князя.
Конечно, к золоту всегда липли грязь и кровь, торговля была отнюдь не благотворительным занятием, и купцы заслужили все насмешки, сыпавшиеся на их головы последние тысячи лет. Но законы прогресса пишутся историей, а объективно торговля, как правило, вела к развитию производительных сил и производственных отношений.
ВЕС И МЕРА
Раньше или позже в торговле появляются и занимают свое место деньги, этот «всеобщий эквивалент», удобная замена любого товара. О путешествиях арабских серебряных дирхемов мы с вами уже говорили. Поскольку деньги по самой природе своей путешественники, об их приключениях можно рассказывать очень много.
Я хочу остановиться на сравнительно мало известных историях о странствиях не просто монет, но денежных единиц. Эти странствия демонстрируют связь во времени и пространстве между далекими друг от друга странами и эпохами, разделенными целыми тысячелетиями. Ряд работ члена-корреспондента АН СССР В. Л. Янина посвящен древнерусской денежной системе. Проанализировав весовые соотношения найденных при раскопках монет, Янин пришел к выводу об употреблении в Древней Руси в VIII–IX веках в качестве счетной единицы серебряной гривны в 68,22 грамма. Эта гривна составляет, между прочим, ровно одну восьмую часть арабской единицы для взвешивания серебра — антиохийского ратля в 545,28 грамма. Впрочем, это скорее всего только совпадение. Ведь те дирхемы, что попадали на Русь, чеканились из серебра, вес которого измеряли не антиохийскими, но иракскими ратлями.