Самое яркое свидетельство тому прошлое Австралийского материка. Аборигены Австралии жили в каменном веке, и даже не в новом каменном веке… Австралия сейчас — один из главных овцеводческих районов мира, но то сейчас, а ведь своих диких овец в Австралии не водилось… Иные земли Австралии словно нарочно созданы для земледелия, но австралийцы, оставшись одни, не успели его изобрести, хотя, как полагают многие специалисты, подошли к этому рубежу довольно близко. Еще несколько тысяч лет одиночества — и они могли, вероятно, стать земледельцами самостоятельно. Но ведь в едином Старом Свете дело шло гораздо быстрей.
Австралийцам приходилось жить собирательством и охотой, в непрерывном движении с места на место, без городов и даже деревень. Они спали в песке или золе костров, у них не было даже лука… Зато был бумеранг, скажете вы. Конечно! И не только бумеранг. Австралийцы создали своеобразную культуру, они были талантливы. Но если ты сам изобрел бумеранг, то нужно, чтобы кто-то еще изобрел лук, а кто-то третий приручил овцу. Потом вы делитесь — и каждый стал втрое богаче.
Говоря о контакте и взаимодействии культур, не надо забывать, что под культурными процессами лежит прочный социально-производственный фундамент, что сами контакты во всем их многообразии — естественный продукт социально-экономического развития взаимодействующих обществ.
Разумеется, народы не просто обмениваются семенами своих открытий, каждое из семян не только падает на чужую землю, но и прорастает на ней, и росток принадлежит уже новой почве. Есть старая сказка о том, как четыре молодца строили корабль. Один пошел в лес с топором и наготовил бревен, другой понаделал из них досок, третий эти доски сбил и проконопатил, четвертый поставил мачту с парусом. И заспорили молодцы: кто же сделал корабль?
Тысячи вариантов есть у этой сказки, они встречаются почти у всех народов Земли. Вместо корабля иногда строят дом, иногда ничего не строят, а делают что-нибудь еще. Молодцов тоже бывает и больше и меньше, но непременно ясно, что одному без других здесь придется плохо. Эту сказку стоит вспомнить, когда речь идет о культуре человечества и вкладе в нее разных стран и народов.
В замечательной книге «Мой Дагестан» поэт Расул Гамзатов пишет:
«У Шамиля кто-то спросил:
— Зачем Дагестану так много народностей?
— Чтобы одна могла выручить другую, если та попадет в беду. Для того, чтобы одна могла поддержать другую, если та запоет песню».
ЧЕЛОВЕК ПРИБАВЛЯЕТ ШАГ
ПОДГОНЯЯ СЕБЯ
Единственный вид транспорта, который никогда не выйдет из моды, — наши собственные ноги. Рядом с ними все остальные приспособления, созданные человеком для передвижения, только сомнительные новинки, сменяющие одна другую.
По крайней мере, в течение десяти десятых истории вида Гомо сапиенс ноги оставались для него, как и прежние миллионы лет, единственным «транспортным средством», и он сумел добиться с ним весьма неплохих результатов. В Мексике и сегодня есть племена, способ охоты которых за оленями прост до наивности: животное надо преследовать без отдыха и передышек, преследовать, покуда оно не выбьется из сил.
Людей в качестве носильщиков по-прежнему нельзя заменить ни машинами, ни животными в чрезвычайных, особо трудных условиях. Непальские горцы — шерпы были непременными участниками и, я бы сказал, необходимым фундаментом всех экспедиций покорителей гималайских вершин. При исследованиях в Центральной Африке сегодня тоже нельзя обойтись без носильщиков. Джек Лондон в своих повестях и рассказах об аляскинской золотой лихорадке воспел носильщиков, которые в точном смысле слова вынесли на себе все, что нужно было золотоискателям.
Да и на Руси в пору бурной торговли по «великому пути из варяг в греки» люди часто без помощи лошадей тащили волоком свои суда с берега одной реки на берег другой. Я уж не говорю о бурлаках, на которых добрых триста лет держалось судоходство на Волге и многих иных реках. И не случайно в песнях поют про геолога, который идет, а не едет или летит, хотя теперь геологи и ездят и летают.
В средние века в паломничество к разного рода «святым местам» даже короли и императоры отправлялись пешком. Впрочем, это было знаком их самоунижения перед богом. А вот в древних Афинах хождение пешком не только не унижало свободного гражданина — наоборот, оно считалось чуть ли не единственным достойным истинного мужчины способом передвижения. То есть, конечно, не возбранялось специально поехать в случае надобности на колеснице, но человек имел на это право далеко не во всех случаях жизни. Посол, вернувшийся в родной город на повозке, был подвергнут осмеянию. И во всевозможных рассказах и притчах из жизни великих греков мы в основном слышим о том, как они ходят, а не ездят, хотя были в Греции и лошади и волы. «Гражданин должен ходить!» — с этим мудрым правилом отлично перекликаются написанные через двадцать с лишним веков после эпохи расцвета Афин стихи Марины Цветаевой «Ода пешему ходу».
И совсем уж убедительно солидаризуется с афинянами и поэтессой современная медицина, призывающая побольше ходить. Нынешние миллионы туристов — свидетельство, что призывы не остаются без ответа.
Да, человек силен и вынослив. Он умел не только ходить, но и перебираться вплавь через реки и узкие проливы — десятки тысяч лет назад сравнительно очень немногие острова смогли остаться необитаемыми. Впрочем, сорок тысяч лет — достаточно длинный срок для истории не только человеческой, но и геологической. За четыреста веков Земля во многих весьма важных частностях не раз меняла свой облик. На месте проливов оказывались перешейки, и наоборот. Никого не удивляет то обстоятельство, что древнейшие следы человека в Великобритании относятся к эпохе, отделенной от нас тридцатью с лишним тысячами лет, — в ту пору не изобрели, наверное, даже плоты, зато сама Великобритания не была островом. И Индонезийский архипелаг в ту пору был не совсем архипелагом — будущие острова были отделены друг от друга и от Азиатского материка мелкими и очень узкими проливами. А на другом конце эта длинная цепь почти доходила до Новой Гвинеи и Австралии. Путешествие человека сюда было чрезвычайно долгим, но все же в основном сухопутным.
Материки Азии и Америки тоже не раз за сорок тысяч лет «уничтожали» разъединявший их пролив. На месте нынешнего Берингова пролива за этот срок по меньшей мере дважды оказывался солидный кусок суши, который историки-географы зовут просто Берингией. Есть предположения и о прямой связи Северной Европы с Гренландией и через нее с Американским материком… Но если эти гипотезы справедливы, то «Еврамерика» перестала, видимо, существовать до появления Гомо сапиенса.
Так или иначе известно, что человек заселил почти всю сушу прежде, чем приручил хоть одно животное и построил хотя бы самую неуклюжую лодку.
И даже прежде, наверное, чем хотя бы догадался привязать к подошве ноги дощечку иди полоску кожи. Босой, почти безоружный, без друзей и помощников, он стал хозяином Земли — ну а тогда, как водится, нашлись у него и друзья и помощники.